Но то было тогда, а это — теперь. Это было шоу Джими, и мы были не против в нём поучаствовать. Тем более, это ещё и разминка перед большим субботним шоу, что тоже хорошо. Так что мы сделали свою версию песни «Не хочу ходить с тобой» с первой пластинки Ramones, ни разу не похожую на оригинал. Первую часть мы играли расслабленно, на второй переходили в зубодробительный хардкор, а в конце добавили ещё отжиг в стиле наших лучших выступлений, когда партер беснуется вместе с нами. Опа! Вот и вам и реально хардкорный кавер Ramones.
Программа была плотная. Собрались чуть ли не все группы города. В результате наш выход отодвигался на всё более позднее время. Только после часа ночи мы наконец вышли на сцену. Когда мне было восемнадцать, час ночи для меня ничего не значил, да и в двадцать восемь это тоже была ерунда. Но за последний десяток лет я сильно дзенофицировал свой распорядок дня и теперь обычно ложусь спать не позднее десяти вечера, а то и пораньше. Мне нравится вставать вместе с солнцем. Спать до семи утра — для меня это всё равно, что проспать полдня. К счастью, разница во времени с Калифорнией, где как раз было ещё десять, мне немного помогла.
Правда, как только мы вышли на сцену, все наши предыдущие репетиции тут же пошли прахом. Я вообще не слышал гитару, хотя она орала из высоченных маршалловских усилков.
Я слышал просто какой-то рёв. Так что мне оставалось делать то, что всегда делали басисты в таких случаях — смотреть на барабанщика и стараться попадать с ним в ритм.
Самое главное на сцене, как и на репетиции — не думать о том, что и как делаешь. Я даже не могу сказать, сколько раз я лажал на сцене именно потому, что начинал думать о том, что делаю. Но где бы я ни проводил сессию с начинающими заниматься дзадзен, кто-нибудь обязательно спрашивает: «А о чём мне надо думать?».
Я всегда отвечаю очень коротко, потому что, действительно, это не так уж важно, о чём именно вы думаете во время дзадзен. Единственное, что по этому поводу говорит Догэн в «Дзадзенги»: «Хорошее неважно. Плохое неважно. Это за пределами ума, воли, нашего сознания, осознания или самосознания». Но большинству такой ответ не нравится. Им нужно знать, чем занять свою голову на время дзадзен. Во времена Догэна люди мало отличались от современных, так что в «Сёбогэндзо» он обращается к этой теме то и дело.
Как мы уже заметили, стратегия Догэна состояла в том, чтобы смотреть на вещи сразу с четырёх позиций: с позиции ума, с позиции тела, с позиции деятельности, в которой сочетаются ум и тело, и с позиции реальности, которая объединяет всё. Эти четыре основных позиции дзен Догэна по-японски выражаются так:
1. Хи-ши-рё — «не думание»
2. Сё-шин-та-дза, что значит «сидеть, держа спину прямо»
3. Шин-дзин-дацу-раку, что можно перевести как «оставить ум и тело»
4. Ши-кан-та-дза — т. е. «просто сидеть».
Слово «хоширё», как и его синонимы «фуширё» и «муширё», означает прекращение думания, остановку мысли, «безмыслие». Оно происходит из одной старой дзенской притчи. Один парень спросил как-то мастера дзен: «О чём ты думаешь, мастер, когда сидишь вот так, неподвижный, как гора?». Мастер не обиделся на такую бесцеремонность и даже ответил короткой японской фразой: «Ширё-ко фуширё-тей», что буквально значит «я думаю, не мысля». Парень не понял: «Это как вообще такое возможно — думать, не мысля?!». А мастер говорит: «Это безмыслие» («хиширё»). Круто, да?
Если тебе немного интересен японский язык, то я поясню, что в обоих ответах мастер дзен использует одно и то же слово «ширё», означающее «думание», «мышление». Но в первом случае он прибавляет приставку фу-, которая используется для обозначения обратного смысла, как в словах «вера» и «недоверие». Во втором же случае он говорит с приставкой хи-, которая означает прямое отрицание чего-либо, как в слове «безверие». Такая вот игра слов. И не говори потом, что в моей книжке не было ничего развивающего.
Что же это за состояние такое — безмыслие? В одной из старых серий «СтарТрека» доктор Ван Гельдер из исправительной колонии Танталус изобретает нейронейтрализатор. Под его воздействием жертва быстренько превращается в безмозглого овоща с дурацкой улыбкой на лице. Глядя на это, капитан Кирк произносит патетическую речь о том, как это страшно — полностью стереть сознание. Ужас-ужас-ужас!
Среди новичков буддийской практики, обычно, витает немало всяких идей об этом состоянии «безмыслия». Кто-то называет это чем-то вроде выхода в астрал или куда-то ещё. Я даже слышал, как кто-то назвал это продвинутым изменённым состоянием сознания. Некоторые, как та мамаша, о которой я упоминал, боятся этого, как чёрт ладана.