Чуваки, это всё вообще не то! На самом деле остановка мышления — это очень даже приятно. И это вовсе не так трудно, как может показаться. Если ты будешь реально уделять внимание процессу своего мышления — я имею ввиду сам процесс, а не его содержание — ты заметишь, что мысли не идут беспрерывно. Между ними случаются паузы. По-привычке мы стараемся побыстрее эти паузы чем-нибудь заполнить. Но они всё равно остаются.
Условно все наши мысли можно поделить на два вида. Одни возникают как бы сами собой, и толком непонятно, откуда они берутся. Это просто отголоски предыдущих мыслей и впечатлений, которые оставили свои следы в нервной ткани мозга. С ними ничего не поделаешь, да и не нужно. Второй вид — это мысли, которые возникают как поток энергии, и мы хватаемся за него и начинаем делать с ним то, что мама говорила не делать со своим колокольчиком на глазах у соседей. Мы копаемся и ворочаемся в них, как свинья в своей луже, наслаждаясь её липкой свежестью.
В практике «безмыслия» тебе нужно игнорировать первый вид мыслей и научиться не залипать на втором. Это, конечно, легко сказать, но если немного потренируешься, то скоро это станет привычкой.
Когда начинаешь этим заниматься, то скоро замечаешь, что мысли никогда не появляются в законченном виде. Они начинаются с чего-то непонятного, и чтобы пересказать их друзьям или записать в книжку, тебе нужно их каким-то образом сформулировать. Если ты не понимаешь, о чём я, то отложи на минуту книжку, возьми карандаш или ручку и попробуй записать то, о чём ты думаешь прямо сейчас.
Ну как, что получилось? Даже если у тебя в голове было нечто вроде «этот крендель, что написал книжку, похоже, гонит пургу», тебе ведь всё равно пришлось это определённым образом сформулировать.
Обрати внимание на ту самую паузу перед появлением мыслей. Попробуй, удерживать эту паузу, не производя дальнейшей умственной жвачки. Посмотри, как долго это у тебя получается. Возможно, это получается всего на пару секунд. Так вот это оно! Безмыслие.
Вся фишка безмыслия состоит в том, чтобы не пытаться усилием воли остановить мысль. Если ты и направляешь на что-то свою волю, так это на то, чтобы не пережёвывать возникшую мысль, в результате чего она и превращается обычно в мысленную жвачку. Это, конечно, опять же легче сказать, чем сделать, но потренируйся немного, и это скоро начнёт получаться.
А если порой у тебя никак не получается — ну, что ж, бывает. У всех такое бывало. У всех — у меня, у Догэна, у Далай Ламы, вообще у всех-всех-всех. Тут важна тренировка, а не результат. То, что мы называем результатом, или ещё хуже — успехом, это лишь способность нашего ума давать определения. Вот это успех, вот это неудача. Кто определяет? Ты и определяешь. Вот и всё. А реальность — она вне всех этих определений, она просто есть.
Далее, Догэн обращается к технической стороне вопроса, используя выражение «сё-шин-та-дза», что означает прямую позу сидя. Обрати внимание на то, как ты сидишь, не клонишься ли в ту или другую сторону. Следи за плечами. Я поначалу задирал их чуть ли не к самым ушам. Мой учитель тогда подошёл и надавил мне на плечи. И я даже удивился, так как совсем не замечал этого.
Есть такое положение, в котором твоей спине будет очень легко сохранять вертикальное положение почти без усилий. У всех она немного отличается, да и раз на раз не приходится, но ты сможешь её найти точно так же, как когда-то тебе удалось найти равновесие при катании на велосипеде. Помнишь, как сначала у тебя никак не получалось? Но не было никакого смысла себя за это наказывать. Ты просто садишься на велосипед снова и снова, и в один прекрасный момент у тебя получается.
Следующий пункт Догэна — оставить ум и тело. Я знаю, для многих это звучит как-то стрёмно. Но Догэн тут говорит о конкретной сфере деятельности, в которой ум и тело соединены в одно целое. И тут нет никакой мистики. Тело и ум всегда действуют заодно. Смотреть на них по раздельности — это просто наша привычка.
Единственным способом, которым я мог сыграть в тот вечер свою партию баса в нашей версии «Не хочу ходить с тобой», было — оставить ум и тело. Ум должен был работать сам по себе, в том смысле, что я не думал, что и как играть, а тело — само по себе, в том смысле, что я не отвлекался на какие-то нужды. Мне просто нужно было играть.
Конечно, то, чем занимался Догэн, было посложней игры на басу в панк-рок-группе. Хотя кое в чём есть некоторое сходство. Но, если честно, дзадзен — гораздо более прямой путь к правде. Не смотря на то, что кажется, будто в дзадзен нет никакой активности, на самом деле это активность в самом чистом виде. Это идеально очищенная активность — ты просто сидишь и наблюдаешь происходящее. Если не веришь, попробуй, и ты увидишь, что просто быть — не очень-то просто.