Конечно, это моё путешествие не идёт ни в какое сравнение с тем, что было у Догэна. Поездка из Киото в Китай в 1223 году была вовсе не то, что сейчас, когда тебе всего-то и нужно, что влезть в самолёт в международном аэропорту Кансай и потратить на перелёт в Шанхай меньше времени, чем тебе потребовалось, чтобы добраться по пробкам в аэропорт. Тогда это было реальное путешествие в Китай, включавшее долгое плавание по славящемуся штормами Японскому морю на утлом судёнышке. В те времена многие не возвращались из таких путешествий. Догэн же решил рискнуть, чтобы найти ответ на свои вопросы.
Но, попав в Китай, Догэн находит тамошний буддизм столь же неудовлетворительным, как и в Японии. После двух лет безуспешных исканий он уже готов был сдаться и вернуться домой, однако невзначай услышал об учителе по имени Тэндо Ньёдзо. Вообще-то, его имя произносилось скорее как Тяньтон Жюцынь, но японцы читают иероглифы его имени на свой манер, так что в Японии он известен как Тэндо Ньёдзо. Тяньтон в его имени — от названия горы, где был его монастырь, а Жюцынь — личное имя.
Вроде бы, мастер Тэндо сильно отличался от всех, которых Догэн встречал до этого, так что Догэн решил навестить этого чувака. Оказалось, что этот Тэндо Ньёдзо был из школы дзен под названием Сото, и он обучал дзадзен вовсе не так, как это делали в храмах школы Риндзай, где Догэн учился до этого. Школа Риндзай ставила во главу идею о том, что дзадзен является средством обретения просветления. То есть, просветление — это результат, а дзадзен — это способ его получения. Просто и понятно, вроде бы. Но Тэндо Ньёдзо учил, что дзадзен и есть достижение результата, то есть, сама практика дзадзен и есть просветление.
Довольно странная идея, да? Тому, что никогда не практиковал дзадзен, это может представляться чем-то мистическим. Ты, типа, сидишь со скрещенными ногами в каком-то уединённом древнем храме. Дымок благовоний вьётся в прозрачном утреннем воздухе. Звучат мантры, звенят колокольцы, и ты погружаешься в глубокое самадхи, ныряя в глубины вселенной и испытывая всё более и более яркие прозрения, и тайны мироздания раскрываются перед взором твоего бесконечно расширяющегося сознания. Ну, да, ну, да.
Если что-то такое и может случиться в дзадзен, то только если предварительно двинуться чем-нибудь не по-детски. Практически без вариантов такие сессии заканчиваются тем, что у практика реально стекает крыша и его удаляют с площадки, то есть, из дзендо.
Нет, в большинстве случаев дзадзен вовсе не похож на то, что обычно понимают под словом «просветление». Это скука скучная, затёкшие ноги и твои попытки справиться с этим наилучшим образом. Порой, действительно, случаются озарения, некоторые даже очень качественные. Но чаще всего твои учителя — если это хорошие учителя — скажут тебе не обращать на них внимания. Если ты веришь, что после всей этой боли и скуки ты будешь вознаграждён высочайшим переживанием, которое положит конец всем высочайшим переживаниям, то это, может быть, как-то и поможет тебе продолжать свои занятия… Но вот если кто-то скажет тебе, что это вот и есть «просветление»… Да ладно?! Что за фигня?!
Однако Догэна это заинтересовало. Так что, он навестил Тэндо Ньёдзо и выяснил, что с головой у того всё нормально. В общем, он отменяет своё возвращение в Японию и остаётся в монастыре Тэндо ещё на два года. В завершение этого срока Догэн испытал то, что он назвал «оставлением тела и ума». Получив от Тэндо разрешение учить тому, что узнал, Догэн вернулся в Японию.
По возвращении чуваки его спросили, что он привёз из Китая. Он ответил: ничего. Удручённые таким ответом и тем, что сувениров им, похоже, не достанется, они всё-таки решили попытать его ещё, и тогда он сказал что-то типа того, что привёз из Китая чистый и ясный ум.
Догэн открыл свой дзен-центр в одном из храмов Киото. Но как только его чёткий, без глупостей, стиль стал набирать популярность, у него тут же возникли тёрки с настоятелями других храмов в городе. А Киото и тогда, и сейчас — это город храмов, в том же смысле, как мы сейчас называем, например, Бостон — город коллеждей, или Голливуд — город киностудий. Храмы там были основой экономики, и никому не нравилось, что какой-то молодой бузотёр нарушает статус кво. Тогда Догэн перебрался в глубинку, в префектуру Фукуи, подальше от столицы, и открыл контору в новом храме, который назвал «Храмом вечного мира».