Для ряда верующих Бог — само совершенство. Наш же мир несовершенен. Поэтому-то Бог должен пребывать в каком-то другом мире. Но разве совершенство — это не концепция, которую мы сами же и придумали? Не найдётся и двух человек, которые полностью сошлись бы во мнении о том, что такое «совершенство». Да самому Богу не под силу удовлетворить всем возможным представлениям о совершенстве!
Но, хотя я сам буддист, то есть адепт «религии без бога», я всё же верю в Бога. У меня просто нет выбора — существование Бога настолько явно, что я просто не могу не верить. На самом деле, я в гораздо большей степени сомневаюсь в существовании Брэда Уорнера, чем в существовании Бога. Но тут мне, похоже, нужно объяснить, что я имею в виду под словом «Бог», чтобы было понятно, как это так я могу верить в Бога, не принимая ни одной из религиозных идей о Боге.
Любимая фраза Гюдо Нисидзимы: «Бог — это весь мир. Мир — это Бог». Таким образом устраняется абсурдное утверждение о том, что Бог существует каким-то образом отдельно от своих созданий. Вот это мне нравится. Для Нисидзимы наш мир — очень даже мистическое место. «Задумываясь о нашей солнечной системе, - говорит он, - я поражаюсь тому, как эти огромные небесные тела держатся в пространстве. Наша наука так мощно продвинулась, и мы теперь знаем, что повсюду во вселенной действует сила притяжения. Но если задуматься, откуда берётся эта чудесная сила притяжения, то не легко найти ответ. В результате мы не можем не думать, что мир, в котором мы живём, остаётся чрезвычайно загадочным и чудесным, не смотря на все наши ожидания».
Когда я говорю «Бог», то я понимаю так: если взять всё, что есть во вселенной, как единой целое и дать этому имя, то это и будет Бог. Всё и вся является Богом, включая нас с тобой, в том смысле, что посредством нас Бог воспринимает своё творение.
Если Бог всеведущ, то он тогда должен быть и невсеведущ. Я имею в виду, что если он всё видит и всё знает, то есть реально вообще всё, до самой последней малости, то он, следовательно, должен знать и состояние незнания, состояние, в котором видно далеко не всё. Я не собираюсь разводить тут какую-то психоделику, но если, как говорят истинно верующие, Бог есть всё, то тогда Бог — это также и ты, читающий эту книгу. И если Бог всё знает, он также должен знать состояние, в котором он и знать не знает о существовании Бога.
Кто-то может сказать, что утверждая «Бог — это весь мир», я постулирую очень холодное, бесчувственное мировоззрение. Но это же вовсе не так! Мир заботится о тебе гораздо больше, чем ты сам заботишься о себе. Мир любит тебя и постоянно старается уберечь тебя от причинения вреда себе и другим, обеспечивая тебе последствия всех таких действий. Любой, кто будет достаточно внимателен и рассудителен, может очень ясно понять, что именно для него или неё правильно и неправильно, причём для этого не нужно никаких писаний, хоть священных, хоть не священных.
Я вкладываю в слово «Бог» тот же смысл, что буддисты вкладывают в слова «Вселенский закон». По-другому можно сказать так: Бог не создавал закона причин и следствий — Бог и есть этот закон. Понятно, что слово «закон» тут не означает нечто, записанное в книге. Это живое, вечно меняющееся существо. Его моральность заключена в том, что он гарантирует тебе последствия, которые ты обязательно получишь в ответ на то, чего не надо было делать. Если говорить об этом как о некой «Высшей благой силе», то, например, тот факт, что безудержное употребление алкоголя приведёт тебя к заболеванию алкоголизмом, для меня является ясным подтверждением, что эта благодетельная Высшая сила настроена против того, чтобы мы становились алкоголиками.
Способность видеть Бога как мир, а мир как Бога, позволяет нам избежать двух крайностей — простецкого представления Бога в виде бородатого волшебника на небесном троне и мистического представления о Боге как неком невидимом мерцающем духе, скрытом где-то далеко во вселенной. Бог конкретен, как конкретен пол у тебя под ногами, и столь же неуловим, как воспоминание о первом поцелуе.
Хотя Догэн не касается вопроса Бога в том смысле, как мы на Западе это понимаем, тем не менее, у него есть кое-что на очень близкую тему. В 29-й главе «Сёбогэндзо» Догэн приводит следующие слова мастера дзен по имени Унго Доё: «Если хочешь понять его, ты должен быть им. А поскольку ты уже оно, то что же ещё ты хочешь про него понять?».
Ты что-нибудь понял? Вообще-то, тут всё не так уж заумно, как можно подумать. Для слова «оно» в тексте используется китайское слово «инмо», которое также служит и названием главы. В древнем Китае слово «инмо» использовалось в том случае, если говорящий не хотел назвать что-то напрямую. Ну, вот прямо как в тех случаях, когда мы говорим: «ой, я не знаю, оно само так вышло...». Либо этим словом можно обозначить то, что не поддаётся описанию или объяснению, как то самое «Оно» у Стивена Кинга. Или когда ты восклицаешь: «Ага! Вот оно!». Тебя спрашивают: «Что «вот оно?», а ты глубокомысленно отвечаешь: «Оно самое».