Догэн известен своим утверждением, что между буддийским просветлением и буддийской практикой нет разницы; в тот самый момент, когда ты сидишь на своей подушке, занимаясь дзадзен, ты и получаешь опыт просветления. Эта идея вызывала споры и в те времена, вызывает она их и сейчас. Какой смысл просиживать часы, дни и даже годы с завёрнутыми кренделем ногами, если за этим не последует никакого просветления?
Но по мысли Догэна, сам дзадзен и есть просветление. Это значит, что просветление — это не что-то, чего можно достичь в результате чего-то; это то, что происходит с тобой, в тебе и исходит из тебя каждое мгновение каждого дня до тех самых пор, пока всё не выйдет. То, что при этом ты становишься спокойнее, отходчивей, твоя невротичность уменьшается, а понимание себя и мира становится заметно глубже и чётче — это всё побочные эффекты. Это как бы бонус треки и альтернативные версии буддизма, но не сам альбом.
В увлечённости достижением Это Самого Просветления кроется реальная опасность. Я напомню, что, согласно буддизму, нет никакого отдельного Я, и всё — это одно. Звучит, как философское высказывание. Но буддисты в течение многих столетий убедились, что это реальный факт, вполне явственный, как и другие феномены этой вселенной. Определённые практики позволяют человеку увидеть это чуть-чуть и наскоро. Одни из них включают психологические игры, другие предполагают специальный способ дыхания и тому подобное, некоторые даже используют лишения себя сна и бочку сенсорной депривации. И хотя достигаемый опыт можно сравнить с погружением пальца в детский бассейн, куча людей имеют дурную склонность считать, что так они нырнули в самые глубины Атлантики.
Если тот, кому удалось что-то увидеть, ещё недостаточно зрел, то промелькнувшее понимание может вызвать не самые хорошие последствия. Например, нередко встречает такой грустный пример — ты можешь начать верить, что поскольку всё есть одно, то я — это тоже самое, что все окружающие, а значит — я то же самое, что мой лучший друг, а в таком случае почему бы мне не чпокнуться с его женой, ведь она же и моя жена, так ведь?! Да и она, в конце концов, тоже является тем же, что и я, так как всё — это я.
Таким образом, на уровне Абсолютной Реальности — а я имею право говорить об этом, я ведь просветлённый и всё такое — я не причиняю вреда никому, кроме себя самого. А уж с этим-то я справлюсь, так что всё клёво.
У этой темы огромное количество заигранных вариаций, в которых звучит не только секс, но ещё деньги, власть, слава и тому подобное. Я так думаю — и это не более чем просто моё предположение — что такие существа, как Чарли Мэнсон или Адольф Гитлер, возможно, испытали что-то вроде низкоуровневого «опыта просветления», что и привело их к тому, что они наделали.
Это одна из причин, по которым я не имею никакого интереса к практикам, обещающим достижение просветления. Для меня гораздо более предпочителен способ Догэна — не отделять опыт от практики. Хотя при этом он говорит настолько непохожие ни на что вещи, что наивный читатель может решить, что это и есть Реальный Подгруз из Запредельной Базы Данных Решения Всех Проблем Аминь.
Догэн пользуется двумя специальными фразами для обозначения Этого Самого. Одно звучит как «хоцу-мудзё-син», а другое как «хоцу-бодай-син». Оба эти выражения записываются четырьмя иероглифами, и первый в обоих случаях одинаков — он означает «намерение, стремление». Последний иероглиф в обоих выражениях тоже один и тот же — это «сердце». Иероглиф «Мудзё» значит «высший», а «бодай» передаёт звучание санскритского слова «бодхи», что значит «пробуждение».
Разные переводчики переводили эти две фразы по-разному, но чаще всего как «устремлённость к пробуждению». Иногда можно увидеть перевод «поиск абсолюта» или «желание высшего», но в гораздо большей степени предпочитаю то, как это сформулировал Гюдо Нисидзима: «воля к правде».
Догэн снова и снова подчёркивает, что воля к правде — это главнейшая необходимость для буддиста. Он верил, что это важнейшая часть буддийского пути. Но при всей своей вере в необходимость иметь волю к истине, в главе «Цветы в пространстве» он цитирует стихи одного китайского поэта по имени Хосецу, который написал «Неверно к истине умышленно стремиться». Догэн поясняет это так: