Независимо от того, насколько чётко ты ухватил то, о чём я только что сказал, всё равно чрезвычайно легко скатиться на привычную дорожку, к своим старым привычкам. Об этом и говорит Догэн, когда говорит о необходимости практики мудрости. Это знали все так называемые просветлённые люди на протяжении всей истории человечества. Мудрость — это трудная работа. Реальный буддизм — это трудная работа.
Наконец, номер восемь в списке Догэна: «Не вовлекаться в пустые споры». В приписке говорится: «Проверять опытом, выходить за рамки рассуждений значит не вовлекаться в пустые споры. В совершенстве раскрывать реальную форму значит не вовлекаться в пустые споры».
Это забавно. После семи глубокомысленных наставлений он завершает список эквивалентом фразы «и прекращайте эту болтовню между собой». Но тут стоит вспомнить, что Догэн, да и сам Будда, который составил этот список первым, обращались к своим спутникам-монахам, оставившим дом и семью для того, чтобы посвятить свою жизнь поиску истины. А тот, кто провел хоть немного времени среди монахов, хорошо знает, как легко они скатываются к тем привычкам, что должны были бы оставить вместе с мирской жизнью.
Все глупости и всякая фигня, которых полно в обычной жизни, никуда не деваются и не испаряются волшебным образом, едва только несколько чуваков решили организовать «альтернативное» сообщество. Панк-тусовка — отличный пример. Мы начинали с того, что собирались создать полностью альтернативный образ жизни, а кончили тем, что превратились всего лишь в микромир со всей той же фигнёй, которую так рьяно отрицали в «большом» мире. То же самое произошло с хиппи, битниками, да и практически со всеми альтернативщиками, которые появлялись в истории человечества. Как спел Пит Тауншенд: «Вот наш новый босс! Такой же, как и старый».
Будда и Догэн не хотели, чтобы сообщества, которые они основали, повторяли путь тех сообществ, что были до них. Поэтому их последним наставлением своим спутникам было — не ввязываться в пустую болтовню, так как это подпитывает старые привычки, от которых следует отказаться, если преследуешь высшую цель, которая была и есть всё та же — Высшая истина.
Яне пишу много о Высшей истине потому, что едва начинаешь что-то такое говорить, некоторые начинают воспринимать это как вызов. Они рвутся спорить, я же спорить не люблю. Истина — это в любом случае не то, что доказывается в спорах.
Другие, наоборот, принимают то, что говорит какой-нибудь учитель — иногда даже я — об Истине за чистую монету и начинают всю эту канитель: «О, мастер, расскажи ещё!». Но Истину так не объяснить. Я, наверно, мог бы неплохо жить, обменивая рассуждения об Истине на деньги, но люди, готовые за это платить, меня реально напрягают.
Но сейчас я заканчиваю эту книгу, и мой редактор хочет, чтобы я написал нечто, похожее на хорошее завершение книги. Вот эта предыдущая глава оставляет читателя в подвешенном состоянии. Ну, что ж… Что, в этом случае, может быть лучше, чем завершить книжку Высшей истиной? Итак, приступим.
Ядумаю, причиной тому, что, когда я говорю о Высшей истине, некоторые люди начинают злиться, а у некоторых появляется поволока на глазах, служит то, что они ожидают, что я скажу им, что я знаю Высшую истину и сейчас им её расскажу. Но этого никогда не происходит. Потому что я всегда говорю, что это ты — да, да, ты, чешущий что-то там в кармане — ты прекрасно знаешь Высшую истину прямо вот сейчас. А что ещё важней — так это то, что тебе не нужен ни я, ни кто-либо ещё, чтобы рассказывать о ней.
Слушай, я рад, что ты решил прочитать мою книжку, даже если ты за это не платил, хотя платный вариант мне нравится больше. Я рад поделиться с тобой своими дурацкими историями. На моих занятиях дзадзен мы можем вместе посидеть и посмотреть, как Высшая истина раскрывается в каждом моменте. После этого мы, может быть, сходим в боулинг. Но я не занимаюсь продажами Высшей истины. Это не то, что можно продавать, раздавать или передавать по наследству.