Отключаться стало проще – сначала на бессвязные куски распадались неугомонные мысли, пустую голову заполнял туман, из которого, как перед сном, выплывали неожиданные образы, а потом исчезало всё.
Когда я, наконец, открыл глаза, чёрные ветки за окном ещё больше потемнели от дождя. Да, пусть сегодня будет дождь. Я проснулся от его шороха и единственная моя обязанность на день – съездить навстречу с…С кем-то, возможно с инвестором или партнером по прибыльному проекту. Я не стал забивать голову своими будущими проблемами и продолжил рассматривать вид за окном. В руках у меня большая кружка сладкого кофе (кстати, для пущей убедительности, можно сделать наяву).
Возле самого окна тополь, ветки скребутся по стеклу. Вся трава покрыта опавшими листьями, расчищена только узкая тропинка. Она ведёт к посадкам. Серой стене деревьев.
Хорошо. Ощущение присутствия и обладания постепенно захватило меня. За бумажным окном снова завыл ветер, он раскачивал верхушки дальних деревьев. В посадках сыро и мрачно. Не хотел бы я сейчас оказаться там. Чтобы не привлекать в жизнь темноту и холод, перевёл взгляд на свою территорию и вдруг…
…мне показалось, что между деревьями кто-то пробежал. Мелькнула тень, которая тут же ринулась куда-то влево и исчезла, оставив за снимком право на статичность.
Доигрался…Я пару раз закрыл и открыл глаза. Может, виной всему моё усердие. Приблизил к себе фото, почти прочертил по нему носом – ничего нет и быть не может, кроме того, что там было во время съёмки.
– Гоосподи, – меня давил смех. Не тот весёлый, который на вкус как сметана, а тот придурковатый и громкий, который пытаешься что-то заглушить в себе. Смех над последней каплей.
Мало того, что я, как обезумевший подросток «обладаю» фотографией, мало того, что это приносит плоды, но окружающим, так у меня ещё и начались глюки. Я отбросил снимок на тумбочку, выключил светильник и улёгся на живот. Через пару минут я успокоился, в конце концов, это может быть напряжение от рабочей недели. Завтра будет день, свет и выходной. Завтра и продолжу.
* * *
Но на утро меня ждал сюрприз. Я долго лежал в постели, прогоняя остатки сна, перед тем, как взяться за фотографию. В статье указано, что работать с визуализацией нужно именно в сонном состоянии, якобы грань с могущественным подсознанием становится тоньше. Но после вчерашнего (странно ещё, что ночью ничего подобного не снилось) мне не хотелось бродить возле этой опасной границы. Её, как оказалось, охраняют.
Когда я окончательно проснулся, солнце за окном убедило меня, что тени на снимке могут мелькать только тёмными, тоскливыми вечерами. Пропустив медитацию, я сразу приступил к работе над присутствием.
Я смотрел на ярко очерченные фоном неба ветки тополя, стараясь как можно меньше скользить взглядом по серым посадкам. Отчего-то мне мерещился холод, и я забыл сделать там себе чай. Просто стоял в доме, свет в котором всегда приглушенный из-за навалившихся тяжёлых туч и мне было некомфортно. Я по-прежнему ощущал присутствие, но на этот раз не только своё. Неожиданная мысль выдернула меня из транса: я вижу сад, вижу часть подоконника и край шторы, а что находится позади меня не знаю. Дом может быть полон чем угодно или даже кем угодно, а я улыбаюсь, глядя на расчищенную тропинку, и играю в сытого хозяина.
Если бы я сейчас действительно был там, то, наверное, проверил, закрыты ли все двери. Но я лежу в своей маленькой комнатке, прислонившись спиной к стене, и стараюсь подавить обманчивое желание обернуться. В мои светлые, созидательные мысли явно проникла какая-то дрянь. Перестарался.
Фотография отпустила не сразу. Я всё ещё находился там, когда у меня начал урчать живот. Мысль о завтраке тут же перенесла в другое тревожное место, по которому расхаживал Сэмик. И напевал. Подчёркивал какое-то мнимое старческое удовлетворение. Если в ванную я успею проскочить незамеченным, то сколько же там придётся просидеть, дожидаясь, пока старик скроется в своей комнате. Я заперт в простенке – с одной стороны безумный хозяин, с другой поселились мои глюки.
Со всем этим надо что-то делать: если вечером кроме тревоги визуализация ничего мне не даст, то к черту такую визуализацию. Нужно либо менять изображение, либо прекращать вовсе.
* * *
Иногда между нашими дверьми натягивалась невидимая верёвочка, которая открывала мою и тут же закрывала дверь Самуила. Сегодня мне повезло: без опасения и спешки я прошёл в ванную, побрился перед мутным зеркалом, почистил зубы над серой раковиной. Если расставлять по рейтингу ванную и кухню, то самое страшное место все-таки кухня. Мой путь проходил по нарастающей: и вот я уже в обители мусора, приземлившегося на столе (совсем чуть-чуть не хватило до помойного ведра) и неповторимого запаха кулинарных трюков хозяина.