— Что ты, что Змей Лу — вы одинаковые. — говорит Сяо Тай, ускоряя полет фигурок вокруг своей головы, они сливаются в полосы и начинают издавать легкий гул: — вы просто слишком все усложняете. Что за танцы в три прихлопа с выходом из-за печки? Сперва он с наших шкуру спустит, потом мы с его, сколько так продолжаться может? Мы же естественные союзники в этой ситуации. Давай я с ним поговорю.
— Это опасно. Генерал Лю нужен нам живым. Да и город его нужен не разрушенным. — серьезно говорит Гуань Се: — вот попробует он с Седьмой шкуру снять. А что Седьмая сделает? Знаем мы что она сделает. Между прочим, Ланьин — не просто город, а торговый центр, дорожный узел и средоточие промышленности. Там и шелк делают и фарфор. Есть оружейные фабрики, бумажное производство и очень много философских школ! Единственное, чего не хватает городу — так это продовольствия, а у нас в уезде сплошные рисовые поля. Плюс рыбные промыслы в соседнем уезде.
— Так это же замечательно, — говорит Сяо Тай: — быть не может чтобы генерал Лю отказался от такого союза. Мы же тут на дороге стоим, обеспечим безопасность торговых караванов. Верно же?
— Да. Братство Горы и генерал Лю в городе Ланьин — словно двое влюбленных, разделенных гордыней и враждой между нашими семьями. Как это… Ромео и Джульетта? Две равно уважаемых семьи, в Вероне, где встречают нас событья, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролитья. Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни, и гибель их у гробовых дверей кладет конец непримиримой розни.
— Пресвятая Гуанинь, я сто раз пожалела о том, что прочла тебе Шекспира. — закатывает глаза Сяо Тай: — довольно с меня того, что ты мучаешь всех своей песней о рыбаке. Познавшем тщету жизни и пережившем экзистенциальный кризис. Ладно, решено, я поеду в Ланьин. Пора развеяться. Будем местный туризм развивать. Буду как Гарун Аль Рашид, чем я хуже?
— Седьмая! Ты меня не слышала⁈ Это опасно!
— Да не опасно это, я вон, Змея Лу попрошу меня прикрыть. И у меня Сфера Ци есть. Я даже скользить могу над поверхностью… но и не только. Летать тоже могу, правда пока как ракета Вернера фон Брауна — по баллистической параболе, но и ладно. Для экстренной эвакуации в самый раз, дернул за красный шнур и — вжуууух! — она показывает ладонью как именно «вжух» она сделает. В конце траектории ладонь упирается в стол с ощутимым хлопком.
— Седьмая. — качает головой Гуань Се: — прекрати баловаться с фигурками и опусти их уже на стол, у меня голова от тебя кружится. Кроме того, когда я говорю, что это опасно, я не имею в виду тебя. С тех пор, как я понял кто ты такая на самом деле, у меня нет сомнений в том, что ты уцелеешь и выживешь. Я переживаю за генерала Лю и за город Ланьин.
— Ты вообще на чьей стороне воюешь? — упирает руки в бока Сяо Тай: — меня ты давно знаешь, а с генералом Лю даже не знаком и все равно за него переживаешь⁈
— Да потому что с тобой ничего не сделается, а если ты генерала убьешь, то в уезде Ланьин хаос начнется! С кем нам потом союз заключать? И потом — ты же не умеешь как этот Лу Цзижэнь — тихо и незаметно. Ты же город с землей сравняешь!
— И откуда столько предвзятости⁈ Когда это я… — возмущается Сяо Тай, но Гуань Се поднимает руку, прерывая ее. У него снова начинает дергаться левый глаз.
— В последний раз ты, кажется, сказала что-то вроде «привлеку-ка я внимание» и еще что-то насчет «постучу камушком в стену». А что вышло? Ты снесла угловую башню и половину стены гарнизонной крепости! В хлам! В пепел! Выжженная трава! Содом и Гоморра! — всплескивает руками он: — и опусти уже фигурки!
— И с библией я тебя тоже зря ознакомила. — вздыхает Сяо Тай: — но, да. Признаю, погорячилась. Но ведь не убила никого? Или кого-то убила? Вроде комендант ничего такого не говорил. Но, кстати — я же извинилась!
— Да не в этом дело! Ты просто свои силы не соизмеряешь. Гормоны молодого тела бьют в голову, это вечная проблема всех реинкарнаторов. Вот потому и нужно Истинное Бессмертие, а не реинкарнация, такие как ты все время Поднебесную с ног на голову переворачивают. Вот скажем увидит тебя генерал Лю и даже если шкуру сразу не спустит, то скажем — предложит место своей наложницы. А ты его — бамц каменюкой по голове. Пушкой Иоганна Карла Фридриха фон Гаусса. Да он же на месте испарится, а с ним и половина города, — машет руками Гуань Се. Сяо Тай ловит себя на мысли, что когда Второй Брат начинает горячится, то вся его манерность и «художественность» речи куда-то пропадает, а в голосе начинает появляться четкий Сычуаньский акцент. Верно говорят, что настоящим билингвой нужно родиться и расти, как бы ты хорошо не знал чужой язык, он все равно чужим останется.