Сама же Сяо Тай наконец радуется тому, что можно не одеваться как капуста — сперва нижние штаны из хлопчатобумажной ткани, потом рубашку, потом халат-пао, потом накидку, широкий пояс, еще один пао, пояс, прическа, головной убор…
Пользуясь тем, что в рыбацкой деревушке можно ходить как попало — она одевала только один халат сверху. Внизу же у нее было нижнее белье, та самая полоска ткани, которую так лихо оборачивали вокруг бедер ныряльщицы, еще одна полоска вокруг груди и все. Ах, да боты из высушенных и переплетенных полосок коры какого-то местного дерева. Слегка похожи на лапти, но поизящнее, с претензией на «женскость». С таким, задранным носиком. Учитывая, что ее нога все еще замотана в бинты, а ступни все еще чувствительны — и правильно. Она пока еще не может как местные девчонки — гонять по улицам босиком.
— Наверное нужно и верхнюю одежду мою продать. Что думаешь, Сутан? — спрашивает вслух она, пока Сутан помогает ей вытереть пот с тела и замотаться в полоски нижнего белья.
— Что вы такое говорите, Старшая Тай⁈ — всплескивает руками Сутан: — никак нельзя! Еще нож ваш можно было продать, потому как не по статусу вам с ножом ходить, но одежду! Никак нельзя! А что если кто-то из ваших знакомых в гости явится? Сумэй и Жиминь на том пляже оставили указания, все как вы просили. Они вот явятся, а вы… без нормальной одежды. Нет.
— Да при чем тут одежда…
— Одежда человека показывает кто он есть. — поднимает палец Сутан: — в нашей деревне вы еще можете в одном халате ходить, потому как все уже знают кто вы есть такая. А другие люди как узнают? И вы еще хотели вообще без халата разгуливать, словно вы ныряльщица!
— Ну так тебе можно. — указывает Сяо Тай на гладкую, загорелую кожу Сутан, которая как раз одета в «две полоски» ткани на ней и травяную юбочку.
— Я не знатная дама. У меня нет нефритовой подвески, шелкового одеяния и я не являюсь родственницей Императора!
— Да не являюсь я родственницей никакого Императора. — морщится Сяо Тай: — понапридумывали тут.
— В любом случае вы — знатная дама, пусть и хотите остаться неузнанной. — пожимает голыми и загорелыми плечами Сутан: — а я — ныряльщица из рыбацкой деревушки. А вы слишком много времени на солнце проводите. У вас уже лицо чернеть начало… если так продолжится, вас скоро от нас не отличить будет.
— И пусть. — говорит Сяо Тай, опираясь на руку Сутан и вставая на ноги: — и черт с ним. Тут главное — поправится. Солнце мне на пользу идет. Витамин Д, знаешь ли… и вообще, есть у меня ощущение, что мне вроде как полегче на солнце, если ему тело подставить.
— Постарайтесь только чуточку подальше от деревни отойти, если опять на солнце лежать будете. — говорит Сутан: — а то в прошлый раз прямо на пригорке устроились. Ребятня подумала, что вы умерли. И не снимайте верхнюю полоску, неприлично своей грудью светить. Мы тут пусть и рыбаки, но правила приличия ведаем. И так из-за вас юный Жиминь уже решил, что в монастырь не пойдет… за что спасибо конечно. Но вот то, что он теперь думает, что вы его жена будете как он вырастет… так что пожалуйста не снимайте верхнюю полоску, хорошо? Понимаю, что вы знатная дама, вам все равно, а мальчик потом страдать будет.
— Не буду я ничего снимать. — закатывает глаза Сяо Тай. Действительно, когда она лежит под прямыми лучами местного солнца, ей как будто легче становится. Неужели палящие лучи солнца немного восполняют Ци? Или они просто обжигают кожу и согревают ее? Пусть даже ей немного лучше — это немного стоит того, чтобы взять бутыль вина в местной лавке и проследовать на ту самую полянку, где ее и нашли. Лечь там посредине и закрыть глаза. Если лежать слишком долго, то она получит солнечные ожоги… все будет потом чесаться и кожа слазить кусками, но зато внутри болеть будет не так сильно. Раньше она всегда с собой брала пустотелый сосуд из тыквы, наполненный водой, но сегодня… сегодня она зайдет в лавку и возьмет вина покрепче. Стыдно, да. Но лучше, чем страдать. Она от этой боли и не понимает толком ни черта, сосредоточиться не может.