— Права была Ли Цзянь. — говорит вслух Сяо Тай, глядя себе под ноги: — с каждым разом все хуже и хуже становится. Нельзя мне Пыль употреблять.
— Целый шарик в рот закидывать никому нельзя. Порвет. — откликается Иссэй, который бросает тренировочный меч в Кайсеки. Тот — с трудом ловит его в воздухе. Иссэй ловко прокручивает в руке второй тренировочный меч и становится в стойку.
— Не буду вам мешать. — говорит Сяо Тай, глядя как Иссэй начинает подходить к Кайсеки, который в отчаянии озирается, ища возможность для побега.
— Наставница! Пожалуйста!
— Иногда у меня уши закладывает, ничего не слышу. — жалуется она вслух и поворачивается, уходя в сторону порта. За спиной слышатся крики и звуки ударов, как будто кто-то пыль из ковра выбивает. Она же — ступает босыми ногами по остывающему песку, подставляя лицо вечернему бризу. У нее есть подозрения, но подозрений мало. Этот Иссэй говорит, что от Пыли не бывает отрицательных эффектов и если это так… и если эта Пыль доступна здесь на Юге — то она сможет запастись немалым количеством! Пилюли Золотистой Ци всегда были ее палочкой-выручалочкой, потому как никогда не знаешь, какой именно монстр на тебя из-за угла вылезет. И дело тут не в том, что ей нравится это чувство наполненности и теплоты, нравится чувствовать развернутую вокруг Сферу Ци, что она обожает чувствовать силу в своих руках, силу в синих кругах ускорителей Пушки Гаусса, силу и скорость в движениях, что ей — нравится скользить над землей, выбрасывая Ци из ступней ног, словно на коньках над ледяной поверхностью озера. Нет, ей просто нужен инструмент. И да, ей приятно потреблять эти Пилюли, но это не значит, что она — зависима от этого.
Она идет к порту, у ближайшей же хижины — приобретает пару соломенных сандалий, обувается и выспрашивает дорогу. Продавший ей сандалии старик с коричневым лицом, морщинки на котором словно вырезаны в сандаловом дереве, — показывает рукой направление. Она благодарит, кидает ему монетку и идет дальше. Если все тут идет так же как и в ее прошлом мире, то неудивительно, что в Поднебесной в ходу серебряные монеты. Императору нет нужды выпускать бумажные ассигнации, ведь в Поднебесной полным-полно серебра — в обмен на чай, фарфор и шелк со всего мира сюда стекается именно серебро. Больше Поднебесной ничего не нужно. В Поднебесной все есть. Кроме… Золотистой Пыли. Которую везут сюда контрабандой. Указом Императора была запрещена торговля и перевозка, но ее все равно везут, и она все равно — доступна в каждом притоне. Напоминает что-то? Да, очень. Сяо Тай обладала совершенной памятью и отчетливо помнила, как именно Европа взломала изоляционистскую политику Китая. Опиум. Миллионы китайцев скурились, умерли в опиумных притонах, потеряв волю к жизни. Крестьяне перестали вспахивать поля, солдаты — стоять на страже, чиновники — нести службу. Женщины — вести хозяйство и воспитывать детей. Самое страшное в том, что сперва курение опиума осуществлялось только знатными и богатыми, так за этим занятием закрепилась слава «элитного». Чего-то, чем занимаются только богатые и знатные. Курить опиум стало престижно. Если твой партнер по торговле ни в чем не нуждается, кроме серебра, а серебро у тебя кончается — что делать? Самый простой способ — создать у него эту нужду. Золотистая Пыль — аналог опиума? Если так, то черные корабли Дьявольского Флота — это чайные клипперы. Если так, то и появление Черного Рыцаря в европейских доспехах — было понятно. Ясно, что в этом мире военное искусство и в Поднебесной, и в других странах — пошло другим путем.
Она мотает головой. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Ей нужна информация. Раньше она считала, что Поднебесная уж слишком изолирована от внешнего мира, но тут, на Юге есть море. Даже океан. Море — это торговля. Никакой Император не сможет остановить торговлю без контроля над морскими путями. А для контроля над морем нужны быстроходные боевые суда.
Она останавливается перед неказистым домиком, над дверью которого висела курительная трубка. Толкает дверь и входит внутрь. В нос сразу же ударяет вонь. Смесь запахов… есть и пряные нотки от дымка Пыли, но в основном — запах затхлости и кисловатая вонь аммиака. Так пахнет человек, который продолжает лежать в той же самой одежде, в которой он обмочился. Есть и другие запахи, но они все отходят на задний план перед этой кислой вонью. Она закрывает нос рукой и делает шаг вперед. В неровном свете свечи видит стоящие у стенки лежаки, на которых лежат груды какого-то тряпья. То есть это сперва она думает, что это тряпье… пока одна из куч — не шевелится, отбрасывая руку в сторону. Она видит бледное лицо худого человека и даже не может понять, мужчина это или женщина.