— И второй принцип. Нет ничего более действенного во всей вселенной, чем уверенная морда лица. Вот такая. — на секунду Сяо Тай отрывается от нарезания овощей и делает уверенное лицо. Минмин прыскает в кулак.
— Ради бога простите, госпожа! — тут же извиняется она: — я не хотела! Уж больно вы смешно лицом сделали!
— Угу. — подозрительно глянула на нее госпожа: — ты еще мордопляса не видела. Чертов Лу, попадется он мне. Впрочем, не об этом речь. Если ты уверенно что-то делаешь, то у окружающих не возникает вопросов. Вроде как имеешь право. Конечно, если бы у этих «добрых молодцев» был бы Устав Караульной Службы, график дежурств по кухне и дежурный по лагерю со всеми этими подписями, печатями и «сдал-принял», тогда одной уверенной мордашкой не обойдешься. Однако добрые молодцы на то и добрые молодцы, чтобы этим не заморачиваться… а значит…
— Что это вы тут делаете⁈ — раздается крик от дверей. Минмин оглядывается. В дверях стоит невысокий худощавый парень в холщовом одеянии. На голове у парня колпак.
— О, хозяин местного бардака прибыл! — весело откликается Сяо Тай: — меня зовут Сяо Тай, для тебя — Старшая Сестра Тай. Это моя подруга Минмин. А ты кто такой?
— Я… я Чжи Вэй и это моя кухня! Мне еще завтрак для командиров готовить! — видно, что паренек не понимает, что ему делать. Вроде бы и кухня его, но тут какие-то две девушки хозяйничают, а по внешнему виду — благородные, одна еще и в свадебном наряде. По поведению — имеют право себя так вести, а он человек подневольный, не дай бог командиров рассердит, а ну как кто прошлой ночью невесту в лагерь привез, а он ей грубости наговорит сейчас? Паренька прошиб пот и он аж шагнул назад.
— Да ты не бойся! — бросает на него взгляд Сяо Тай: — давай, проходи сюда, будем пресс налаживать для сахарного тростника. Патоки бы выпарить немного, хочу карамель сделать.
— А… у меня уже есть выдавленный сок. — признается парень: — вон там в кадушке стоит. И патока тоже есть. Немного.
— О! Хорошо! Проходи. Завтрак вместе приготовим. Никак нельзя чтобы отцы-командиры голодные были. Как там тебя? Чжи Вэй? Буду звать тебя Чжи-ди.
— Э… конечно, Тай-дацзе, — паренек кланяется. А что? Благородная девушка в богатом свадебном наряде рано утром на кухне в центре лагеря, уверенно распоряжается всем вокруг, как ей не подчиниться. Конечно же, раз она так себя ведет — значит право имеет. А если право имеет, значит невеста кого-то из старших. Интересно, кого? Неужели Первый Старший Брат наконец решил завязать с холостяцкой жизнью? Быть не может! Но тогда кто? Снедаемый любопытством он шагнул вперед.
— Тай-дацзе? Минмин-цзе? У меня и фартуки есть. Вон, в шкафчике у стены. Чистые. — говорит он: — а что готовить будем? Второй Старший Брат Гуан Се с утра очень в еде разборчив, у него язва в животе.
— Значит решение готовить кашу слизистой совершенно верно, — кивает Сяо Тай, протягивая руки вперед и позволяя Минмин надеть на нее кухонный фартук: — такая каша язву успокоит. А вообще, нужно бы глянуть что у него там за язва, у вас тут любую болячку живота так называют. О! А это что такое? Какао! Бобы какао! Что вы с ними делаете?
— Ээ… ну я понемногу в специи добавлял, они… горьковаты.
— У вас какао есть! И какой большой тюк! А, ясно, ограбили торговца, а чего делать с ним непонятно. Круто! Минмин!
— Да, госпожа?
— У нас будет горячий шоколад! Знаешь ли ты, неверующая, что такое горячий шоколад⁈
— Ээ… нет, госпожа?
— Это напиток богов! Нектар и амброзия! Нет, я ничего против чая не имею, но горячий шоколад… ммм… эх, еще бы кофе достать. И маршмэллоу… и ай, ладно, чего мечтать. За работу, работяжки! Чжи-ди, у тебя мельница для размельчения бобов есть? Пестик и ступка? У тебя что, тут — алхимическая лаборатория? Ладно, можешь не отвечать, измельчи какао-бобы. И… где у тебя патока? Молоко свежее есть? Я же вижу, что сыр и простоквашу поставили, где молоко? Не могли вы снизу все тащить, точно у вас тут корова есть. Что? С утра принесут? Так утро уже. Ладно, ждем. Минмин, масла кунжутного в котел налей, пусть прокалится. Чжи-ди, а мясо есть? В погребе? Оставь ступку и пестик, сгоняй за мясом. Да нет, это на обед, мариновать поставим…
Ли Баоцзу вздохнул. Лагерь на горе Тянь-Ша был на грани выживания и с каждым годом, с каждым месяцев все становилось только хуже. Пока цвела торговля в Поднебесной, дорожный тракт был полон товарами и людьми. В те времена удальцам с горы Тянь-Ша даже не требовалось никого бить или убивать, они просто показывали оружие и брали десятину за провоз товара. Однако в связи с тяжелыми временами поток торговых караванов по тракту начал иссякать, торговцы стали нанимать охрану, охрана стала оказывать сопротивление, удальцы стали убивать всех, кто попадется под горячую руку, а тракт приобрел дурную славу. И сейчас речь даже не шла о том, чтобы покупать отличные клинки из прекрасной булатной стали или там шелковые халаты и доспехи, деликатесы и лучшие вина, или как в хорошие времена — приглашать на гору красоток-богинь из публичных домов Чаньюэня. Нет, на горе Тянь-Ша сейчас попросту не хватало еды для всех удальцов. Все очень просто — еду на гору нужно было завозить, а вот люди сюда шли сами. И в последнее время — все больше и больше тех, кто бежал от произвола чиновников и знати.