— Дрянь! Тухлое яйцо черепахи! Получай! — откуда-то из-за угла выбежала стайка мальчишек в ярких одеждах, они с ходу начали кидать камнями. Сперва Виктор застыл, не понимая, что такого он сделал и почему надо опасаться простых детей, но когда камень ударил в колодку и, отскочив — едва не выбил ему глаз, он тут же повернул колодку под углом, стараясь уменьшить область попадания. Еще несколько камней. Он попытался раскачиваться из стороны в сторону, но, во-первых, колодка была довольно тяжелая и двигалась очень медленно, а во-вторых — была пристегнута цепью. Так что получилось не очень. Еще камни, один больно ударил в темя и свет на секунду померк. Виктор на секунду испугался, а потом вдруг понял, что чем хуже — тем лучше. Чем быстрее его тут забьют камнями — тем быстрее он очнется у себя в больничной палате. Ему еще завещание писать. Он перестал уклонятся и стал наоборот — подставлять голову под удар. Однако никто больше даже в колодку не попал. Камни пролетели мимо.
Снова появился стражник и мальчишки — кинулись врассыпную. Стражник бросил на них двоих равнодушный взгляд и пошел дальше. Пока тот был рядом — лохматый молчал. Как только тот удалился — снова заговорил,
— Так за что тебя в колодки бросили? Меня вот обвинили в воровстве. Меня! Честнейшего человека! Кому эта нефритовая подвеска нужна вообще! Бред какой-то. Но Судья Чэн даже спрашивать не стал — в колодки и все. Эх. Если бы не побратимы так вообще помер бы наверное с голодухи. Так за что тебя, а? Мне-то можешь рассказать, пока Чань Ди рядом нет. — говорит лохматый и корчит какие-то рожи.
— Нос чешется — с ума сойти. — сообщает он Виктору: — вот как выберусь из колодок, так сразу рвану в северные земли и больше в Чаньюэнь ни ногой. Негостеприимный тут город. Что с тобой? Голову повредили? Чего молчишь?
— Я … и сам не знаю. — отвечает Виктор, проверяя прочность колодки и цепей. Никакого замка в пределах досягаемости рук. Колодка проста в исполнении, прочна и выбраться из нее, находясь в ней — практически невозможно.
— Чего тут не знать? — прищуривается лохматый: — если в колодках, значит незначительное преступление. Воровство, например. Или афера. Или толкнул кого, подрался на улице да скандал закатил. И денег на штраф нету. Одежда у тебя приличная, но не сильно богатая, акцент в речи, значит не местный. Значит тебе подружиться со мной надо. Держись меня, странный и можешь называть меня Старший Брат Иши.
— Почему это надо с тобой подружиться? — машинально спрашивает Виктор, все еще ощупывая колодку снизу, благо руки свободные.
— Ты еще не понял. — качает головой Старший Брат Иши, качает, как и в прошлый раз — раскачиваясь всем телом: — скажи, как ты в такой вот колодке пить будешь? Или есть? Ты не из местной общины, тебе никто ни еду ни воду не вынесет и не напоит. Я вот тут уже третий день сижу. На ночь нас отведут в тюрьму, а днем снова сюда выставят. Когда стражник отошел мои побратимы мне воды принесли и покормили. Они меня обожают, ведь я — глава этих малых, заклинатель духов, Устрашающий Иши!
— Вот теперь понял. — кивнул Виктор, вернее — попытался кивнуть. Мешала колодка на шее. Массивная она все-таки. Как врач он с ходу мог перечислить проблемы со здоровьем, которые обеспечивало длительное ношение такого вот «аксессуара» на своей шее, однако многие из них не будут тебе угрожать, если ты не в состоянии сам поесть или попить. Эта реальность все еще казалась сном и прямо сейчас мысль о смерти прямо тут ни капельки не пугала. Он уже умирал, какая разница в конце концов. Единственное, что немного напрягало — это мысль о том, что смерть в колодке от жажды — довольно неприятный опыт. И черт с ним. Немного терпишь, мучаешься от жажды, начинаешь бредить, а потом теряешь сознание. Все. Что будет после смерти? Покой и темнота — так думал он раньше. Но теперь уже не так уверен. Все-таки покой и темнота намного лучше, чем эта жизнь. Натертая до крови кожа шеи — от постоянного соприкосновения с грубым деревом колодки-канги. Наливающиеся на голове шишки, половину лица он вообще уже не чувствует. Ноющие от тяжести канги спина и плечи, затекшие колени — ведь длины цепи не хватало, чтобы встать во весь рост, выпрямить ноги. Можно было только сесть прямо на холодный камень задницей, но так тоже долго не просидишь. Это древнее устройство для наказания специально было придумано так, чтобы тому, на кого его надели — нельзя было удобно устроиться.
Мозг наконец очнулся от спячки и сходу выдал несколько объяснений случившемуся, причем одна другой круче. От галлюцинаций на грани жизни и смерти, которые стремительно проматываются в голове, пока его тело оседает на пол больничной палаты, до виртуального мира, в котором он оказался, так как предыдущая его жизнь также протекала в виртуальном мире. И десяток различных вариантов между ними. Впрочем, он довольно быстро понял, что толку от таких теорий чуть. Есть данность. И прямо сейчас эта данность — деревянная колодка-канга на шее. Жажда, боль во всем теле, камни, которые кидают эти злые дети, стражник, который ходит кругами по улицам и этот, лохматый предводитель шайки разбойников.