— Неужели?
— Конечно, черт подери, были.
Я уставилась на него, немного опешив.
— Ладно. Я не понимала. Но не отрывай мне голову за пересечение нескольких границ, ведь я волнуюсь за тебя. И мне не нравится видеть, как ты грустишь.
— Бл***, — ругнулся он, и выражение его лица стало спокойнее. Он сцепил руки за головой, бормоча еще несколько ругательств. Затем он протяжно выдохнул, ни разу не отводя от меня взгляда. Его настроение переменилось, злость улетучилась. Очень нежно он очертил пальцем мою набухшую нижнюю губу. — Выглядит не очень.
— С ней все нормально, — мой голос дрогнул.
— Я перестарался. Прости.
Я поникла, вся злость испарилась. Его глаза опять были печальными, и на этот раз тому причиной послужила я. На это у меня не было никакого оправдания.
— Если бы самой худшей вещью, что случалась со мной, было то, что ты посчитал забавным поцеловать меня и соврать людям о том, что я от тебя беременна, то моя жизнь, наверное, была бы сладкой.
Его улыбка не отражала эмоций на лице, она появилась и исчезла в мгновение ока.
— Мал, если тебе когда-нибудь захочется поговорить, то я рядом, — наверное, мне стоило замолчать, но я не смогла. — Все нормально.
Он отвернулся.
— Если честно, то я сама не особо хороша в том, чтобы делиться чувствами.
Мои ладони сжались в кулак, сжались и разжались, как бы демонстрируя суть сказанного. Пусть и было дико неловко, но я терпеть не могла чувствовать себя беспомощной. Почему он просто не мог излить душу, чтобы я попыталась исправить то, что там было неправильным?
— Мы можем перестать говорить об этом сейчас? — спросил он у стены.
— Конечно.
— Спасибо.
Он дернул меня за прядку волос. Затем его рука скользнула за мою шею, и он притянул меня к себе. Черт, пах он хорошо. У меня закружилась голова. Возможно, на это еще повлияло некоторое облегчение от того, что спор закончен, но тяжело сказать наверняка. Со щекой, прижатой к груди Мала, мозг не работал. Я обвила руками его талию и крепко обняла его, просто на случай, если он передумает и попытается оторвать от себя.
— Это была наша первая ссора, — пробормотал он.
— Да. Я победила.
— Нет, не победила.
— Еще как победила.
— Пф-ф. Ладно, — его руки сжали меня крепче. — Эту победу оставлю за тобой. Но только потому, что ты ведешь себя насчет этого так по-детски.
— Спасибо.
Он тяжело выдохнул.
— Я больше не хочу ссориться.
— Нет ссорам, — всей душой согласилась я с ним.
— Заходить уже безопасно? — спросила Лиззи, выглядывая из-за кухонной двери. Она еще раз бросила на Мала оценивающий взгляд, а потом поняла, что делает и отвернулась. Я ее не винила, но мне это не понравилось. Блин, теперь я ревновала к собственной сестре. Как глупо, особенно учитывая, что парень оставил после себя целую армию девушек. Если я планировала проводить время в компании рок-звезды, то мне нужно к этому привыкнуть.
— Сейчас нам с твоей сестрой нужно будет заняться примирительным сексом. Это очень важно для того, чтобы наши отношения были долгосрочными, — Мал начал принудительно подталкивать нас в сторону спальни для гостей. — Но желаем тебе хорошо позавтракать и отлично провести день. Просто оставь посуду; я помою ее позже. Было очень приятно с тобой познакомиться, Лиззи.
— Мал, ты меня душишь, — или это то, что я пыталась сказать. Из-за того, что я щекой была прижата к его твердой груди, слова получились искаженными. Скорее они походили на совершенно невразумительные слова.
— Что-что? — он ослабил хватку своих осьминожьих щупалец, чтобы позволить мне сделать хороший глубокий вдох. Фух, кислород, мой старый добрый друг.
— Почему бы тебе не одеть что-нибудь? Я собираюсь помочь Лиззи с приготовлением завтрака, — сказала я.
Лиззи смотрела на нас с выпученными глазами. Правда, не беспричинно. Очевидно, мы попали в альтернативную вселенную, где Мал Эриксон заигрывал со мной, как безумный. Какая галлюциногенная, поразительно потрясающая вселенная. Мне нужно будет воспользоваться этим по максимуму, прежде чем он отправится в тур. Впитать столько воспоминаний, сколько смогу.
— Ты самая худшая девушка, которая у меня только была, — надулся он. Это не должно было выглядеть очаровательно. Но, конечно же, так и было.
— Правда?
— Да. Самая худшая из всех.
— Я единственная девушка, которая у тебя была.
Мнимая девушка или нет, но это была правда.
— Да, единственная.
Он удерживал мое лицо руками и покрывал его поцелуями. Каждую его частичку, кроме бедных, измученных губ. Не знаю, чем именно заслужила подобное излияние любви, но была этому глубоко благодарна. Сердце екнуло; эту войну оно проиграло. К счастью, мои трусики сделаны из сурового материала. Хотя, исходя из прошлой ночи, я очень сильно в этом сомневалась.
— У нас все хорошо? — спросил он, губами щекоча мою щеку.
— Все отлично.
— Хорошо.
— Одежда, Мал.
Он засмеялся и направился в комнату для гостей, и, закрывая за собой дверь, сделал какое-то наигранное танцевальное движение из репертуара Фреда Астера12. Парень показывал высший класс в своих облегающих боксерах.
— Никогда не видела, чтобы ты так улыбалась, — Лиззи прислонилась плечом к кухонной двери, наблюдая. — Ты выглядишь так, будто под кайфом.
— Ха. Да, он вызывает такой эффект.
Ее лицо выражало обеспокоенность. Мне редко нравилось что-либо из сказанного ею, когда ее рот принимал такие очертания. Поскольку я приходилась ей старшей сестрой, то нечасто видела это выражение лица. Но когда видела, оно не сулило ничего хорошего.
— Я, эм, я не хотела услышать, о чем вы, ребята, говорили. Но у тебя очень маленькая квартира.
— Мне нужно, чтобы ты не расспрашивала меня об этом, пожалуйста.
— Только один вопрос.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться.
— Чтобы там между вами не происходило, та сделка, что вы заключили — обернется ли это все тем, что тебе будет больно, Энн?
Я уныло склонила голову, пошаркала ступней по полу. Мы с сестрой не врали друг другу. Это было правилом, которого мы придерживались в обязательном порядке. Не важно, какую чушь несла наша мать, но мы с Лиззи всегда были честны друг с другом.
— Я не знаю.
— Думаешь, оно будет того стоить?
— Это уже два вопроса, — произнесла я, слегка улыбнувшись.
— Называй это ранним подарком на Рождество.
— Он замечательный, Лиззи. Такой замечательный. Никогда прежде я не встречала никого, похожего на него.
Она медленно кивнула, отряхнула руки и затем крепко их сжала. Еще несколько нервных черт, которые мы унаследовали от нашей ненормальной матери.
— Он будто снова включил тебя. То, что мы выбрались из дома, помогло, но... он снова нашел тебя.
— Нашел меня? Я все время была прямо здесь, Лиззи.
— Нет, тебя уже давным-давно не было.
Я уставилась в пол, не находя слов.
— Так, я думала, ты пригласишь Риса присоединиться к нам этим утром.
Мой рот открылся от удивления. Как раз из серии о том, что происходит впервые.
— Дерьмо. Я сказала, что позвоню ему. Совершенно вылетело из головы.
— Бедный Рис. Ты знаешь, думаю, для него это будет полезно, — Лиззи усмехнулась, потом замерла и принюхалась. — Бекон горит!
Мы подоспели на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть дым, поднимающийся со сковороды и почерневшие кусочки бекона. Какая трата продуктов. Я выключила конфорку, выбросила остатки завтрака в раковину. Обычно холодильник был забит продуктами для нашего воскресного бранча, но на этой неделе я была слишком занята.
— Не переживай, вместо этого мы перекусим тостами.
— Извини.
— Вы же обе пойдете на репетицию, да? Парни не будут против, — на кухню вошел Мал, занятый застегиванием молнии на сером худи. Парень был с джинсами одним целым, и они на нем так хорошо смотрелись. А я все еще была в своей элегантной одежде для сна, неумытая, и с, должно быть, жирными волосами. Он посмотрел на сгоревший бардак в раковине. — Дайте угадаю, все-таки я поведу вас куда-нибудь позавтракать?