Она долго печалилась, торговалась со мной (но я была непоколебима) и всё размышляла, что лучше: вначале повалить физрука и поцеловать в лоб, или вначале поцеловать, а потом повалить...
В общем, она выбрала первое.
На занятии физической культуры дождалась нужного момента и коварно подставила бедному парню «подножку».
Зазевавшийся физрук растянулся во всю свою длину, а Маринка подскочила и, «почти незаметно», воспользовавшись моментом, когда он вставал, поцеловала в лоб с таким скорбным видом, что я не смогла понять, кого мне больше жалко: её, или физрука.
-Ну как? Никто ведь ничего не заметил, правда?! - поинтересовалась она, подходя ко мне.
-Ага, - ответила я, несдерживая зверский хохот, рвущийся наружу.
Вся группа была в шоке от такого представления.
Приплюснутыйтак вообще осерчал. Потому что объяснять свой поступок Марина не стала.
Просто отошла в другой конец зала, на крики физрука не реагировала, притворяясь оглохшей. Я же, переварив недавно увиденное, позволила себе от души поржать.
Физрук запомнил выходку и заставил Маринку сдавать ведение баскетбольного мяча по всему залу.
Да ещё покрикивал: «Стелершок, что ты бегаешь, как корова по льду? Стелершок, не делай таких движений - не пугай людей! Куда ты прёшь? Считай, что мяч у тебя уже сто раз увели...»
-Вот сволочь! Чего он надо мной издевается? - возмущалась Марина после занятий физ-ры.
-Потому что ты его в лоб поцеловала, как покойника, - хохотала я.
-Я что, виновата, что ты дурацкие желания загадываешь? Ладно, значит, сейчас идём на третий.
-Зачем? - перестала я улыбаться.
-Желания исполнять. Или ты думаешь, что я забуду?
-Глупо было надеяться, - пробурчала я.
Как всегда, на третьем был обычный тусняк: Красавчик, Витя и гарем.
Я остановилась возле подоконника, делая вид, что меня безумно интересует вид за окном. Там ничего интересног небыло: весенние деревья уныло поникли от дождя и выгладяели так же жалко, как я.
Я застыла у подоконника и принялась давить лыбу как умалишённая, поглядывая на Красавчика. Маринка же отстранилась, издали зыркая на меня и делая вид, что любуется рисуночками.
Прошла минута тридцать. Красавчик не обращал на меня внимания (полагаю, вообще не видел). Зато, две из гарема с подозрением таращились на меня. Я уже всерьёз решила показать им композицию из среднего пальца. Но, тут Красавчик повернулся.
Его взгляд упал на меня.
Заметив, что я ему отчаянно улыбаюсь, он очень удивился. А после и вовсе таращился на меня, чем на гарем.
Осталась минута тридцать. Я счастливо взмахнула ресницами и, после, об этом очень сильно пожалела. Потому что мне в глаз попала ресничка. Я попыталась её достать, но у меня ничего не получилось. Так я и стояла: безнадежно дула на глаз и не в тему улыбалась (уже просто автоматически).
Тут Красавчик не выдержал, и, стряхнув руку «наложницы», двинулся ко мне.
-У тебя что-то случилось? - заботливо спросил он.
-Нет, всё хорошо, - заявила я, а по моей щеке предательски скатилась слеза.
Я представила, как глупо выгляжу, да ещё и перед человеком, который мне симпатичен, и заныла в голос:
-Да что же это творится такое!
Я с расстроенным видом уставилась на Красавчика, силясь понять, за что небеса так со мной.
Слёзы уже текли из двух глаз. Парень явно заволновался. И, наконец, повёл себя ещё более неожиданно:
- Ну - ну, не плачь. Ты всегда можешь рассказать мне, что у тебя стряслось. Я помогу тебе, если что... - я хотела было поинтересоваться, с какой это стати он мне станет помогать? Но...
Дмитрий Бергин обошел все принципы моей логики: заключил в объятия и принялся заботливо гладить по волосам.
Он не видел того, что видела я: Стелершок от такой «картины» открыла рот, «наложницы» позеленели, да и я малость офигела от такого поворота.
Мне хотелось бы и дальше продлить этот замечательный и неповторимый момент, но резь в глазу была уже нестерпимой. Поэтому, шмыгнув носом, я честно призналась:
-Мне соринка в глаз попала.
Дмитрий отстранился, кашлянув, и с непонятным выражением на меня посмотрел.
Затем, полез по карманам и протянул белоснежный платок, причём чистый.
Я на него подозрительно уставилась, потому что наличие платка, причём чистого, казалось вещью очень подозрительной. По крайней мере, Дима не походил на парня, носящего с собой носовые платки. Максимум, бумажные салфетки, да и те под вопросом.
-Спасибо, - просияла я, жестоко измазав его платок в туши, но достав, наконец, предательскую ресницу. - Завтра тебе его верну.
-Можешь не возвращать, - отрезал он и отвернулся, направляясь к друзьям.