-Поговорить мне с вами надо, - и, она почти правдиво, смутилась.
-Говори, - разрешил физрук.
-Почему вы так ко мне так относитесь? Я же вам ничего плохого не сделала.
-Ещё не хватало, чтобы сделала, - посуровел физрук.
-Ну зачем вы так? - расстроилась Маринка. - Я к вам со всей душой, а вы... Не знаю, чем так не угодила. За что вы так ко мне сурово?
Физрук от такой претензии даже рот раскрыл.
Я же свой прикрыла ладошкой, чтобы не расхохотаться в голос.
Маринка решила полностью добить парня и, встав, обошла кресло, оказавшись позади.
Обняла и стала громко нашёптывать на ушко:
-Вы, видимо, очень устаёте на работе. У вас тяжёлая физическая нагрузка и вам нужно хоть иногда расслабляться...
Физрук это понял на свой лад:
-У меня есть девушка, - насупился он.
-Мне это совсем не интересно, - призналась Маринка. - Я имею в виду вам нужно расслабляться: кроссвордики разгадывать, там, ребусы всякие. И, возможно, вы станете добрее. Тогда люди к вам потянуться... - Маринка так распиналась, что я чуть было сама не решила разгадывать ребусы.
Но тут, видимо, от переизбытка чувств, Стелершок ласково погладила его по стриженной головушке и чмокнула в затылок, а затем резко крутанула его кресло и, склонившись, впилась парню в губы - хотя, по - моему, это было лишним.
Физрук тоже так решил, потому что дёрнулся и рявкнул, так, что я аж подпрыгнула:
-Во-о-он!!!
Маринка поспешила ретироваться, но у двери обернулась и укоризненно заявила:
-Вот видите, какой вы грубый. Я к вам со всей душой, а вы... - тут я вытянула Маринку из физкабинета, захлопнув дверь.
Как раз вовремя, потому что в закрытую дверь ударился журнал чьей - то группы.
-Темпераментный! - хохотнула Маринка.
-Он тебя скоро убьёт, - заверила я её.
-Ерунда! - фыркнула она, - всё будет чики - пуки.
-Ага, только что пуки, - пробурчала я, переживая за подругу.
Мы поднимались по лестнице, когда навстречу нам вырулил Красавица (и снова без охраны).
Увидав нас, опустил глаза.
-Привет! - ляпнула я, а он посмотрел на меня с недоверием, но всё же ответил:
-Виделись же.
Внутренний голос подстрекнул: «Давай! Больше такого шанса не будет!»
-Подожди, - притянула я Бергина за руку так, что он прям дёрнулся.
Дима послушно остановился и посмотрел с выжиданием.
Я без лишних слов нежно чмокнула его в губы и, отвернувшись, заявила Маринке:
-Всё. Я всё сделала.
Маринка посмотрела на Красавчика и, хихикнув, укорила меня:
-Бедненький! Ты б видела его лицо: растерялся, застыл... И чего ты ходишь, как инвалид?
-Ноги подкашиваются! - вымолвила я срывающимся голосом.
-По - моему, не только ноги! - двусмысленно разулыбалась Маринка. - Ладно, пойдём-ка на бух. учёт...
Это уже становилось не смешно.
Я всё больше думала о Красавице (то есть о Красавчике). Все мысли и разум твредили, что рехнулась окончательно!
Думаю об этом парне больше, чем полежено! Мало того - он мне даже снился.
А в последний раз в очень эротическом сне.
Что со мной творилось и куда несло - не знаю.
Зато вполне ососознавала: я спятила.
Осмысленность в этом случае радовала, но с тем же приходила мысль: что же делать дальше?
Ведь у этого парня девушек много.
А я хочу быть одной и единственной.
Но с таким как он - скорее всего не буду.
Ведь, если посмотреть со стороны: то он бабник.
А зачем мне бабники?
Но даже не в этом проблема.
Зачем ему я?
В этом месте я горестно вздохнула и покосилась на Маринку. Она никак не отреагировала на мои воздыхания и продолжала тупо таращиться на доску, конспектируя материал в тетрадь.
Со Стелершок тоже что - то творилось в последнее время. Она очень много тормозила, невпопад отвечала и без конца хихикала. Смысл её хиханек я не понимала больше всего и подозрительно на неё поглядывала (так как ничего другого сделать не могла (так как, напомню: на вопросы она отвечала невпопад)). Зато в перерывах озарения она крыла трёхэтажными нехорошими словами на физрука, что наводило на некоторые мысли, о которых я, естественно, умалчивала, дабы не злить ещё больше раздражительную Маринку.
А ещё к нам прилипли Слава Харцевич и Артём Холод.
Видимо, наша забавная шутка очень их тронула, потому что Холод постоянно мне подмигивал и плёлся провожать на остановку, при этом болтая то о том, то о сём. Его болтовня утомляла, но я умело отключала свой слух, думая о своём, и автоматически кивала на его восклицания.
Харцевич же не был таким спокойненьким, как Артёмчик и, постоянно, ляпал какую - нибудь острую пошлую шутку в сторону Маринки. Или задирал ей юбку, или, ещё лучше, прижимал к стене, представляя себя этаким мачо.