— Ты не жалеешь, любимая? — спросил он, целуя её в висок.
— Как ты можешь такое говорить? — чуть слышно отозвалась Арина, боясь разговорами нарушить сокровенную трепетность момента, — Я ждала этого. Хотела подарить себя достойному.
— Я оправдаю доверие. Обещаю.
Арина верила каждому слову Марка. Да и как можно было не верить, когда он, точно покрывалом, окутывал её с ног до головы бархатной теплотой своих глаз, осыпал дождём ласковых слов, заставлял таять от нежности поцелуев. Наверняка, они так быстро полюбили друг друга именно потому, что так было предначертано свыше.
— Как же я буду тут без тебя? — вздохнула Арина. — Мне кажется, я с ума сойду.
Марк погладил её по волосам.
— Я буду звонить тебе каждый день. А потом ты приедешь ко мне, и мы уже больше никогда не расстанемся. Только представь, какая у нас будет встреча!
Арина улыбнулась. Если она хоть немного будет похожа на то, что произошло сейчас, в потайном местечке её детства, то она готова подождать.
— Я буду о ней мечтать.
Марк привстал на локте.
— Эй, эй, ты только не слишком фантазируй, маленькая развратница. А то вы, девственницы, только поначалу скромницы. А потом продыху не дадите.
Арина лукаво прищурилась.
— Опытный. Так хорошо девственниц знаешь.
— Я знаю только то, что ты — последняя. Больше не будет никого и никогда.
Марк прижался к губам Арины в медленном, долгом поцелуе. Она почувствовала, как в ней снова растёт желание. Арина не стала сопротивляться зову плоти, и водоворот страсти вновь увлёк их в свои головокружительные пучины.
***
Сентябрь стал для Арины грустным месяцем, хотя радовал и хорошей погодой, и обилием грибов в лесу. Ваня, чтобы развлечь сестру, возил её на болота за клюквой. Деревня всегда замирала к осени. Разъезжались дачники, студенты, любители охоты и рыбалки. Но в этот раз Арина чувствовала особою пустоту. Не было рядом ни Марка, ни отца, который уехал вместе с Вернерами заканчивать свои дела в Москве. Арина равнодушно выполняла домашние дела, разбирала дары природы, делала заготовки на зиму, представляя, как они будут радовать её в большом городе. Она ужасно тосковала по Марку, но, в то же время, начала испытывать безотчётный страх перед переездом. Как она справится с незнакомой обстановкой, с безумным темпом жизни, с новым кругом общения? Однажды, ещё во время учёбы в колледже, они с подружкой поехали на несколько дней в Питер. Через пару часов Арине казалось, что она сходит с ума от обилия народа и машин. Ей хотелось зажмурить глаза, заткнуть уши, лишь бы не видеть безумной суеты и не слышать непрекращающегося ни на мгновение шума. А теперь её ждёт Москва. Ещё более огромная, избалованная деньгами, сверкающая огнями… Именно такой представлялась Арине столица. В отличие от младшей сестры, её никогда не тянуло к гламурной жизни и томному безделью жены богатого бизнесмена. В деньгах она видела лишь путь к свободе действий, чтобы постигать что-то новое, путешествовать, заниматься тем, что ей могло бы понравиться. Но, возможно, Марк как раз привык к тусовкам ночи напролёт, к отвязным вечеринкам и встречам с друзьями? Станет ли она ему удачной компаньонкой для всего этого? Поймает ли вкус такой жизни? Или рано или поздно Марк заскучает с занудной домоседкой, каковой она себя видела? Они так мало знают друг друга!
Но сердце говорило совсем иное. Оно рвалось к любимому, преодолевая расстояние между Валдаем и Москвой, заставляло не отрываться от телефона, считая мгновенья до назначенного для звонка времени, будило фантазии и мечты.
В середине сентября Арине сняли гипс. Она с радостью послала Марку фотографию своей руки, пугающей пока синюшным оттенком, но вполне дееспособной.
— Ну, теперь мне есть, куда надевать обручальное кольцо, — отреагировал Марк, — Приезжай скорее, пойдём по магазинам.
— Скоро! Уже совсем скоро! — подпрыгивая от нетерпения, восклицала Арина, — Папа говорит, что через пару недель приедем!
В начале октября Арина и Жанна, робко оглядываясь, вошли в просторную пятикомнатную квартиру в зелёном районе Москвы.
— Какое счастье, что мы не в центре, — не выдержав, выдохнула Арина.
— Илья настаивал, — признался Филип. — Но я сказал, что нам привычнее, чтобы рядом были парки и река. Взгляните в окно.
Девушки подошли к большому панорамному окну и ахнули. Перед ними расстилалась тёмная водная гладь, по которой проплывал белоснежный трехпалубный пароход.
— Это Москва-река? — широко раскрыла голубые глаза Жанна.
— Нет, дорогая. Канал имени Москвы. Он соединяет Москву-реку и Волгу.
— Здесь очень красиво, папа. — сказала Арина, — Я ужасно боялась, что буду окружена чем-то стальным, стеклянным и бетонным. Урбанистические ужасы преследовали меня по ночам.
Жанна хихикнула.
— Знаю я, какие ужасы тебя по ночам преследовали. Женишку своему уже сообщила, что приехала?
Арина не ответила. Она ходила по квартире, рассматривая светлые комнаты, открывая дверцы шкафов, изучая новые и новые приспособления на стильной уютной кухне, выглядывая в окна. Арине понравилось, что отец приготовил для неё спальню с видом на закат. Утром её не будет будить солнце, а вечерами она сможет любоваться, как оно садится за крыши домов на другом берегу. Впрочем, долго ли ей ещё жить здесь? Арина вздохнула. Зато у неё всегда будет свой уголок, куда можно вернуться. Она поставила на полку деревянную фигурку козы, выточенную Иваном перед самым их отъездом. Память об их Козьем Доле. Как бы ни сложилась дальнейшая жизнь, она всегда будет вспоминать свой дом.
Жанна с восторженным визгом тоже осваивалась в своих хоромах. Ей досталась самая большая из четырёх спален. Под её окнами шумел проспект, сверкали неоновые рекламы, и Жанна готова была день и ночь, в любое время года не закрывать окон, чтобы впитывать милые её сердцу звуки большого города.
Всё-таки Филипп хорошо знал своих дочерей. Для себя он выделил небольшую, достаточно лаконично обставленную комнату, в которой, вместе со спальней, оборудовал и рабочую зону.
Четвёртая спальня ждала Ивана. Филипп заставил его пообещать, что он будет обязательно приезжать к ним, когда они в Москве. Он оставил сыну лодки и свою “Ниву”, чтобы тот мог продолжал работать, а здесь, под окнами, в закрытом дворе поблёскивал на солнце новенький внедорожник. Что ж, нынешний статус обязывает.
Они с Ильёй за последний месяц подчистили все дела, разобрались с имуществом Филиппа, выставили на продажу кусок земли под Вологдой, где так и остались остатки сгоревшего дома. Поняв, что может жить вполне безбедно до скончания своих лет, Филипп немного расслабился и уже спокойнее принялся распоряжаться финансами.
Когда первые эмоции улеглись, и вещи были разложены по своим местам, Филипп заказал на ужин пиццу и собрал девочек на кухне, чтобы рассказать, как обстоят их дела.
— Девчат, вы ешьте, — он положил каждой из них по дымящемуся куску пиццы, истекающей расплавленным сыром, — и слушайте заодно.
Две пары голубых глаз внимательно уставились на него.
— Наша жизнь теперь круто изменится, как вы понимаете. Перед вами открывается куча возможностей. Но я не хочу, чтобы вы стали потребителями. Я буду вновь работать с Ильёй и надеюсь, что смогу обеспечить себе безбедную старость. Арин, ты скоро выйдешь замуж. Жанна, тебе тоже надо искать себя. Наше дело на Валдае тоже можно расширить, построить полноценный визит-центр, гостиницу, нанять персонал. Ване, думаю, это будет интересно.