Степан усмехнулся.
— С твоими музыкальными ручонками здесь делать нечего. О музыке можешь забыть. Если сам пальцы не переломаешь, тебе помогут.
В подтверждение он вытянул вперёд руку. Макс увидел опухшие суставы, неразгибающиеся пальцы, а на мизинце и вовсе отсутствовала фаланга. Нет, нет, нет. Только не это! Макса охватила настоящая паника. Без музыки он никто. Кто-то сзади похлопал его по плечу.
— Стёп, ты чё парня пугаешь? — дружелюбно пробасил низкий голос.
Макс обернулся. Пред ним предстал настоящий великан. Худой, но очень жилистый. Видно, что в этом человеке скрывалась недюжинная сила.
— Олег, — представился гигант. — Ты не паникуй раньше времени. Может, всё и обойдётся. С ними, — Олег красноречиво кивнул на дверь, — лучше не спорить. Работай, выполняй, что требуют, и будет всё в поряде. Для Аслана мы что пыль, но специально губить нас ему тоже не резон. Новых рабов тоже поди привези, а заказы не ждут. Кирпич всякому нужен.
— Чё делать-то надо? — наивно поинтересовался Макс, вызвав дружный хохот собратьев по несчастью.
— Ты и этого не знаешь?! Кирпичный завод тут. Ты в Дагестане, парень.
Макс что-то отдалённо слышал, как некоторые пропавшие без вести люди находились на кирпичных заводах в Дагестане, но даже в страшном сне не мог представить, что его это когда-нибудь коснётся. Макс готовил ужин, фоном бубнил телевизор, кто-то рассказывал очередную страшилку из жизни… Разве кто-то придал бы этой информации хоть какое-то значение? Макс нахмурился, пытаясь вспомнить, что говорил тот герой из передачи. Нет. Слишком давно всё это было.
Заскрипела дверь. Парень в трениках и тёмной футболке вкатил на тачке здоровенную кастрюлю. Следом со стопкой алюминиевых мисок вошла Разият.
— Привет, Разият, — с нарочитой весёлостью крикнул ей Степан. — Что сегодня на ужин?
Разият покраснела, а парень сунул под нос Степана кулак.
— Ещё раз услышу, что говоришь с моей сестрой, мало не покажется. Понял?
— Да понял, понял я, — миролюбиво отстранился от кулака Степан. — Я ж по-доброму, чего ты?
Разият принялась ловко орудовать большой ложкой, накладывая в тарелки странное варево из картошки, моркови и каких-то мясных обрезков. Макс ещё не слишком проголодался и перемешивал содержимое тарелки с плохо скрываемым отвращением. Зато остальные работяги уплетали еду за обе щеки.
— Ты чего не ешь? — окликнул его шепелявый парень без двух передних зубов. — Жри давай. Больше не дадут ничего.
— Спасибо, Разият! — крикнул неугомонный Степан. — Королевский ужин сегодня.
Прислушившись к другим, Макс заставил себя поесть. Несмотря на неприглядный внешний вид, еда оказалась не так плоха. Малышка, действительно, постаралась.
— Очень вкусно, — поблагодарил девочку Макс, когда та собирала тарелки.
Разият бросила на него быстрый затравленный взгляд, и рядом с Максом тут же возник её брат. Макс почувствовал, как под его рёбра упирается твёрдый мыс тяжёлого ботинка.
— Прощаю, потому что новенький, — произнёс парень. — В следующий раз ребра не досчитаешься.
Макс молча кивнул.
— Ты Омара лучше не зли, — пояснил Степан, когда они остались одни. — Он молодой ещё, сдерживаться не умеет. Разият девчонка хорошая, добрая. Она у них в рабынях почище, чем мы.
— В смысле? — не понял Макс. — Она ж его сестра.
— Мать у неё померла. Растила бабка. А как бабки не стало, отец да братья всё хозяйство на неё повесили. Уборка, стирка, готовка, скотина — всё на ней. У них же баба — никто, пустое место. Замуж выдать, да и гора с плеч.
— Она ж малышка совсем. Ей учиться надо.
— Не такая уж и малышка. Восемнадцать ей. По их меркам старая дева.
— Дичь какая-то, — покачал головой Макс.
— Чужой народ, чужие обычаи.
А потом потекли дни… Одинаковые, как близнецы. Полные боли, тяжелого труда, унижений, постоянного голода и усталости. Макс не переставал удивляться, как его собратья ухитряются шутить, разговаривать и даже петь. Лично он отключался сразу после ужина, едва его голова касалась подушки. Макс успевал только подумать об Арине и в который раз пообещать себе, что вернется назад.
Он ближе узнал своих товарищей по несчастью. Степан — бродяга со стажем. Для него предложение поехать поработать казалось хоть каким-то выходом. Олег освободился из колонии. А дома его никто не ждал: жена уехала вместе с детьми к другому мужчине. Очередное случайное знакомство, совместная выпивка — и он здесь. Шепелявый детдомовец Пашка был готов открыть душу первому встречному. Стать взрослым и свободным — это ведь так классно. А Стас ехал домой после дембеля. Далеко ехал. Все сослуживцы сошли кто где. А он пересел в Москве на другой поезд, а там добрые соседи по купе угостили дорогим вискарём. Ну как тут откажешься? Макс слушал невесёлые истории и диву давался. Неужели такое возможно в современном мире? Впрочем, он рядом с этими людьми. Он, Макс Гром, которого знают в лицо миллионы, которого, наверняка, уже ищут. Что говорить об этих несчастных, которые по факту никому не нужны?
Макс работал наравне со всеми. Он старался быть покладистым и послушным, и его не били, как строптивого Олега и неисправимого шутника Степана. Макс отделывался грубыми тычками и словесными унижениями. Что ж, это можно и потерпеть. Главное, понять, как можно выбраться отсюда. Руки Макса огрубели, покрылись мозолями, он постоянно разминал пальцы, чтобы они не утратили подвижность.
Макс почти потерял счёт времени. Только по тому, что стало тепло, он понял, что наступило лето. И это было ужасно, потому что прошло уже несколько месяцев, а его так и не нашли. Неужели его бросили? Поклонники, друзья… Арина… Нет, о ней нельзя было так думать. Иначе недолго отчаяться, опуститься, превратиться в озлобленного зверя. Она, наверняка, ждёт. Не может не ждать…
А тут ещё Разият. Мало ему было хлопот. Утром и вечером они с Омаром приносили еду, и Макс не мог не замечать, что девушка старается положить ему побольше да погуще. А взгляды, которые она бросала на него тайком, не укрылись и от других работников.
— Похоже, девчонка на тебя запала, — пошло гыкнул Пашка. — Ты… это… поосторожней. А то братаны тебя зарэжут, — он противно заржал.
Будто Макс и без него не видел, как краснеют щёчки робкой горянки и трепещут её длинные ресницы. И ведь как объяснить, чтобы не обидеть? Впрочем, она ведь должна и сама всё понимать. По крайней мере, так ему казалось
Глава 27
Однажды к Аслану приехали гости. В помощь Разият пригласили ещё двух девушек из села, и теперь они втроём сновали по двору. Ещё с утра пришёл Рамиз, самый старший из трёх сыновей Аслана, и сказал, чтобы Макс сегодня не выходил на работу. После того, как остальные отправились на завод, Рамиз притащил в барак гитару.
— Потренируйся. Вечером будешь петь.
— С ума сошёл? Я сто лет не пел и не играл, — попробовал отговориться Макс.
— Это не вопрос, — угрюмо пробурчал Рамиз и вышел.
Гитара была старая, с тугими дешёвыми струнами. Макс поблагодарил Бога за свои мозоли на подушечках пальцев: было не так больно. Как сумел, настроил инструмент. Держать гриф было приятно. Ещё приятней — перебирать струны. Душа отозвалась тоской по прежней жизни, по творчеству, по выступлениям… Музыка была с ним всегда, а тут их так надолго разлучили. Макс откашлялся и тихонько напел куплет одной из своих песен. Было ужасно здорово снова пробовать на вкус слова, чувствовать, как напрягаются связки, как вибрируют в груди низкие звуки и отдают в переносице высокие. Макс не знал, сколько времени прошло — настолько он увлёкся.
Снова появился Рамиз, приказал следовать за ним.
— Гитару оставь. Потом вернёшься.
Он отвёл Макса в деревянный летний душ, где тот, едва не рыча от наслаждения, долго отскребал от себя кирпичную пыль, вычищал грязь из-под ногтей, вымыл начинающие отрастать волосы и, наконец, побрился. Глядя на себя в зеркало, Макс ужаснулся. Бледное, осунувшееся лицо с синяками под глазами казалось чужим. Он вышел из душа с полотенцем на бёдрах и столкнулся нос к носу с Разият. Девушка вспыхнула, задрожала, и чашки, стоявшие на подносе, который она держала в руках, жалобно зазвенели.