На четвереньках я кое-как выбрался наружу и осмотрелся. Дома не было, его — как корова языком слизала. Зато образовалась здоровенная дыра. Рядом громоздились многочисленные обломки.
Преодолев забор, я вышел на дорогу и, дав на всякий случай изрядного крюка, добрался до Хамстеда, где смог взять такси. Путь мой лежал в Сент-Джонс-Вуд, ибо любезная Карлетта наверняка успела соскучиться в своих угольных апартаментах.
Добравшись до места, я закурил и решил немного пройтись. Необходимо было подвести итоги. Первое: они взялись за меня всерьез, вульгарная кража документов — это так, цветочки. Мандерс? Ну, того я сам спровоцировал на нападение — змея, зажатая в угол, атакует всегда. Теперь, после Фратти с его чудо-бомбой, в любой момент можно было ожидать уже не мелких, но крупных пакостей. А Фратти, ну что Фратти… Эти, вроде него, представители рода человеческого — народец жестокий, работать они не любят, зато обожают денежки и становятся особенно опасными, если сюда добавляется природная хитрость, — покойничек был как раз из числа последних. Другое дело — Панцетти. Этот итало-американец тоже хитер, но в его случае хитрость густо замешена на смекалке. Он, даже с моей точки зрения, очень жесток и ни черта не боится. О его феноменальной способности заметать следы у нас в ФБР ходят легенды, в ряде случаев под него не мог подкопаться сам мистер Д. Эдгар Гувер. Панцетти, этот гад, теперь пригретый гестаповской разведкой, в течение нескольких лет безнаказанно устраивал убийства и похищения людей, и у меня прямо-таки нестерпимо чесались руки при одной только мысли о нем. Этой сволочи уже, надо думать, доложили о том, что «Лоурелл Лоун» взлетел на воздух, и можно было представить себе, как он довольно ухмыляется, полагая, что от той надоедливой дуры Джералдин и от того настырного козла Лемми Кошена не осталось ни клочка и что теперь можно без помех заняться озабоченным болваном Уиттекером. Из всего этого можно было извлечь определенную выгоду. Они думают, что убрали меня — прекрасно! Куда-то делся Фратти? Наверняка решат, что тот, выполнив свою миссию, ушел на дно. В их среде это самый обычный прием. Надо только не быть последним идиотом и постараться использовать это обстоятельство на полную катушку.
Тем временем я потихоньку дошел до Карлеттиного дома и постучал к привратнику. Открыв дверь, тот улыбнулся мне, как хорошему знакомому.
— Привет, старина, — сказал я. — Как поживает мистер Крич?
— О, этот мистер Крич такой грубиян! Я передал ему ваши пожелания, и он долго и скверно ругался. Сказал, что у мисс Лэннарт и в помине нет никакого брата, а с вами он еще посчитается. Потом Крич поднялся в ее квартиру и через четверть часа они спустились вдвоем очень озабоченные. Мистер Крич велел мне подогнать такси к дому, и я слышал, как он назвал водителю адрес: Мандейхид, клуб «Мэллендер». Потом он сказал, что эта квартира их не устраивает, и сюда они больше не вернутся. И вообще, смотрел зверем. Вы абсолютно правы, сэр, — это в высшей степени неприятный господин.
Нельзя сказать, что это определение мистера Крича пришлось мне не по душе, и в карман привратника перекочевала еще одна пятерка. Как и накануне, он не остался равнодушен к этому факту, но все же, помявшись, задал мучивший его вопрос:
— Мне кажется, что вы не настоящий брат мисс Лэннарт, не правда ли, сэр?
— Еще бы! Лучше утопиться, чем быть братом этой суки! — и с этими словами мистер Кошен гордо удалился, оставив славного малого с разинутым ртом.
Я неторопливо шагал по незнакомой улочке. Накрапывал дождь, опять в небе гудели самолеты. Подняться бы туда, наверх, в ночном истребителе и сбить к чертовой бабушке парочку сволочей! Тут мне подвернулось такси, и я отправился к себе на Джермин-стрит.
В номере я первым делом проглотил изрядную порцию виски, заставил себя принять душ и, договорившись с портье насчет шестичасовой побудки, с наслаждением улегся в постель.
Валяясь в постели, я вновь представил себе Джералдин. Классная девка! Ух, как она показывала свой характер! Эта крошка доставила мне немало острых ощущений и мне очень хотелось сделать то же самое по отношению к ней, поставив ее перед неопровержимым фактом, что Лемми Кошен — это я, а, может, и иным способом…
Только бы она не помчалась к моему двойнику — это сломало бы всю игру. Ну как она ловко дернула из гаража! А с виду такое эфемерное создание… Нет, женщины, — повторяю, — самая большая загадка природы, с ними никогда не соскучишься.