— Договорился? — недоверчиво спросила Монтана. — За паршивые бумажки и за этого недоделанного сопляка ты дашь четверть миллиона?
— Ты уже забыла, что немцы разорились на двести? Мы платим дороже. Я полностью с тобой согласен в оценке Уиттекера, но правительству Штатов нужны мозги этого парня, а правительству Англии — чертежи его аэроплана, который им не терпится запустить у нас в производство. Случись что с этим мозгляком, греха не оберешься. Кстати, вы продешевили: за такого человека можно было запросить куда больше, но теперь все — договор дороже денег. К тому же, дальнейшая торговля займет слишком много времени, в чем никто не заинтересован. Ты в прошлый раз говорила о бартере? Очень хорошо: вы получаете четверть миллиона и гарантии своей безопасности от высокопоставленного лица, а я возвращаюсь в Штаты с чертежами и с Уиттекером.
— Как у тебя все просто, Лемми, — покачала головой Монтана. — Просто, как прямая между двумя точками. Только ведь, знаешь, — одна точка на этой прямой может оказаться перекладиной, а другая — петлей на шее. Ты по своей простоте меня и подсадишь…
— По-ученому говоришь, Монтана, но ошибаешься — посуди сама: допустим, я натравливаю на вас Скотленд-Ярд, гремят выстрелы, льется кровь… А в этот момент кто-то из ваших, может быть, даже ты, распорет брюхо Уиттекера и соорудит в этом очаге костер из чертежей? Тогда все — я провалил операцию и кончился как профессионал. Куда прикажешь идти? В подметальщики? Нет уж, извините!
— Да, это так, — оживилась она. — Надо непременно рассказать об этом Биллу.
Сказала и с подозрением посмотрела на меня.
— Ничего, ничего, — успокоил я ее. — Мы с Биллом, считай, в принципе договорились встретиться через тебя.
— И когда ты все успел?
— Когда гостил в клубе «Мэллендер», сразу же после того, как он сдал Фриско местным копам. Он чертовски ловок твой Билл: отмазался от мокрого дела так гениально.
Монтана самодовольно улыбнулась:
— Хорошо, Лемми, значит, я могу передать Биллу, что ты согласен уплатить денежки и уже приготовил их? Я правильно поняла тебя?
— Правильно мыслишь. Теперь твое дело — организовать нашу встречу, чтобы осуществить некоторые важные детали.
— О'кей. Давай телефон.
Взяв листок из блокнота с номером телефона, Монтана пытливо посмотрела на меня:
— Надеюсь, у тебя пропала охота совершать глупости, но, если на тебя снова нападет такое желание, представь себя с метелкой у какого-нибудь отеля, а Уиттекера в таком виде, какой только позволит твое буйное воображение. — Я же сказал, Монтана, что с этим покончено.
— Придется поверить тебе еще разок, Лемми. А что ты собираешься делать сейчас?
— Поехать к себе и завалиться спать, — я демонстративно зевнул, — твой драгоценный Билл не дал мне этой ночью сомкнуть глаз.
— Да уж, он такой, — шкодливо засмеялась Монтана, придавая моей фразе сакраментальный оттенок.
— Но почему бы тебе не вздремнуть здесь? Моя постель, наверное, не хуже твоей? А я буду по-матерински охранять твой сон…
Уф-ф! Ну что за стервы эти бабы, все прикрывают материнским инстинктом: Джералдин относится по-матерински к Уиттекеру, эта шлюха — ко мне. И обе тащат названных сыночков в постель…
Я еле сдержался от высказываний по этому поводу, только сказал извиняющимся голосом:
— Я действительно очень устал, и хочу поспать спокойно, не опасаясь, что во сне мне перережут глотку. Поэтому до встречи, дорогая и привет Биллу.
— Ну и вали, трус несчастный. Ладно уж, позвоню тебе вечером.
Я немного прошел пешком, убедился, что слежки нет и позвонил Херрику.
— Готовьте деньги, старина.
— О'кей. В какой валюте?
— В фунтах. Им ваша валюта кажется более надежной.
Мы оба засмеялись и пожелали друг другу удачи, после чего я отправился к себе и сразу завалился спать.
Глава 6
Каждый расплачивается как может
1
Я сидел у пылающего камина с сигаретой и бокалом виски и предавался размышлениям, вызывая в памяти действующих лиц этой пьесы. Карлетта — чертовски красивая девка, но глуповата, поэтому мне легко было взять ее на понт. Смерть ее была предрешена уже тем, что она стала играть с мальчиками, которые были ей не по зубам.