Ее улыбочка выводила меня из терпения, и я заметил невзначай:
— Хорошее дело — отдохнуть от работы. Только не забудь мне написать, где и как долго ты намерена отдохнуть. Возможно, к этому времени я получу отпуск и тогда приеду навестить тебя.
Она чуть нахмурилась, пытаясь понять, что может скрываться за этой фразой, но я тут же спросил ее:
— Ну, а что вообще говорил Билл?
— Говорил, что от тебя требуются только две вещи: чтобы ты не вздумал мухлевать и не откладывал дела в долгий ящик.
— Он что, до сих пор не понял, что это не в моих интересах? Мне эта история самому надоела! Вот отчитаюсь, сдам дела и махну в Майами-Бич, поди плохо!
Она пренебрежительно сморщилась:
— Есть места и получше — Ницца, например, или Лазурный берег…
— В Ницце, милая, сейчас загорает толстяк-дуче. Да и далековато будет до тех краев. Это тебе не в Брайтон прокатиться на машине!
— Ничего, есть другие средства передвижения… Кстати, Лемми, я забыла поблагодарить тебя за то, что ты вернул «бентли». Шофер обнаружил машину утром у гаража и сказал, что все в полном порядке.
Она разлила по бокалам остатки виски и посмотрела на часы:
— Поехали, Лемми. Билл не любит, когда опаздывают.
— Нам что, опять предстоит ехать с криворотым? — не удержался я от вопроса.
— Как, тебе не понравился Тони? Не беспокойся, он приболел, и я на сегодня отпустила его. Поедем на такси.
— Ничего не имею против такси.
Допив виски, Монтана накинула манто, и мы, бок о бок, как собравшиеся в театр супруги, спустились по лестнице на темную улицу, где у подъезда нас ожидала машина.
На каком-то перекрестке мы остановились, пропуская колонну военных грузовиков. Пользуясь тем, что из-за рева огромных «студебеккеров» шоферу нас не было слышно, Монтана спросила:
— Ты при оружии?
— Еще чего… Когда предстоит денежная операция, я предпочитаю заниматься фунтами стерлингов. А Билл?
— И Билл тоже. Лемми, мне было бы страшно жалко, если бы ты напоследок повел себя глупо. Тебя ухлопают, а Биллу уже надоела кровь.
— Какое благородство. Фриско вот думал иначе. Если бы ты видела, в какое решето он превратил Карлетту…
— Да ну ее! Я эту сучку и на дух не переносила, а потом…
— …она получила по заслугам, не так ли?
— Конечно, мне никогда не нравились неблагодарные твари, которые продают своих…
— Зато ты у нас образец порядочности.
— Ты хоть сейчас можешь не тянуть на меня? Подумай лучше о том, как вести себя с Биллом.
Она отодвинулась от меня, достала сигареты и закурила. Обступившую нас темноту прорезал огонек зажигалки, и я увидел нежный округлый профиль своей спутницы. Господи, наливное яблочко — так бы и съел! Но это яблочко внутри кишмя кишело червями.
Дальнейшую часть пути мы проделали в молчании. Я, следуя совету Монтаны, думал о предстоящей встрече с Кричем, а она, отвернувшись к заднему окошку, следила за редкими вспышками света фар следовавших за нами автомобилей.
Минут через двадцать такси остановилось; я расплатился с водителем и вылез из машины, не забыв подать Монтане руку. Нас окружала тьма, в которой смутно угадывались очертания невысоких домов. Было абсолютно непонятно, где мы находимся, а адрес, который Монтана назвала шоферу, мне ни о чем не говорил.
Я вопросительно взглянул на Монтану, не представляя, как быть дальше, но той, видно, не впервой было ездить сюда по ночам. Она повела меня через улицу в крытый досками переход между домами. Отшагав по нему с полсотни ярдов, мы очутились в маленьком дворике около обветшавшего двухэтажного строения.
Монтана позвонила, и в проеме открывшейся двери возник некто в смокинге с физиономией праведника, совершившего секунду назад-все семь смертных грехов одновременно. Тем не менее, он приветливо улыбнулся моей спутнице, пристально оглядел меня и проводил на второй этаж до двери, прикрытой тяжелыми портьерами.
Странное существо пригласило войти и покинуло нас, и без всякого удивления я понял, что нахожусь в ночном клубе среднего пошиба.
Безвкусица в сочетании с потугами на роскоши — отличительная черта подобных заведений. Об этом буквально кричали черные звезды с серого потолка, аляповатая мебель и неприлично мягкий ковер. Единственное, на чем мог отдохнуть взор, так это на скромно стоящем в углу столе, уставленном разного рода закусками и шампанским.
Монтана, оценив обстановку, бросила царским жестом манто, взяла бутылку и вопросительно посмотрела на меня:
— Как насчет шипучки, дорогой?