Веселость с Динки слетает.
— Тогда я домой! Мне только шефа Вадика не хватало.
— Ну нет, — протестую, — они с твоим мужем не виделись даже ни разу. Не ассоциируй его с ним. Лучше скажи, когда ты подала заявление?..
Обсуждаем развод сестры. Возможный… У них нет детей, общей недвижки. Все вроде бы просто. Но почему мне кажется, Вадик не сдастся?
За разговорами проходит время. Вот и вафли готовы, и Миша в домофон позвонил.
Открыла ему и иду вымыть с мылом руки. Динка себе сока налила.
Ой, дверь!
— Дин, впусти Мишу в квартиру! — ору из санузла.
— Ладно, — ворчит сестрица.
Мне так хорошо. Со мной приятные люди, и скоро мы полакомимся свежей выпечкой. В приподнятом настроении выхожу и шагаю в прихожую.
— Миш, иди мой… руки.
Я растерянно оглядываю гостя. Ему бы в душ предложить сходить. Его пиджак расстегнут, а вся белая рубашка впереди в желтом соке. Мужчина и сам таращится на нее. Шумно вздыхает.
— Это что за пи… — фраза обрывается, когда он смотрит вперед. В распахнутые карие глазищи Динки.
У сестры в руках полупустой стакан с соком. Совпадение?
— Это что такое?! — Миша переформулировал вопрос.
Динка хмурится.
— Я вам дверь открыла и держала, а вы ее дернули на себя! Зачем?
— А зачем вы держали?
— Чтобы вас не прибило сквозняком.
— Как любезно!
Да уж, нападение малышки с соком на здоровяка.
— Вы могли бы зайти, предоставив дверь мне. Я бы ее закрыла. Но все же… извините.
Михаил закашливается. На его спортивной груди и торсе огромное пятно от апельсинового сока. Еще и мякоть кое-где висит. Не обманул производитель.
— Вы всегда берете все на себя? — хмыкает Миша, разуваясь.
— А что? — Динка смотрит с подозрением.
— Тогда и рубашку мою в порядок сами приведите. У меня встреча через два часа. Без галстуков… Но в рубашках.
Миша иронизирует. А вообще он привык все делегировать и руководить.
Вот только Дина задирает носик.
— Рубашки я только мужу стираю вообще-то! — выдает.
— Ты же разводишься… — ляпаю ни к месту я.
Повисает загадочная пауза. Миша уже расстегнул верхнюю пуговку рубашки и дальше остановился. Из этикета, видимо.
Сестра испепеляет взглядом то меня, то его.
А мне интересно было бы, чем все закончится, но я внезапно вспоминаю — я ведь за хозяйку здесь.
— Так, Дин, иди на кухню, — тоже начинаю командовать, — а ты, Миш, к раковине. Это туда. Я пока тебе футболку Ваньки принесу, а рубашку мы постираем сейчас и высушим.
Я могла бы дать рубашку мужа, он бы точно был не против. Но Миша хоть и крупный, ростом ниже моего Ивана. Не слишком, но рукава уже будут смотреться неаккуратно.
Да и машинка с сушкой очень быстро справится. Рядом с гардеробной у нас мини-прачечная.
Возвращаюсь с белой футболкой в руке. Застаю Мишу без рубашки в прихожей. Не смотрю толком на него, кидаю майку в руки. Но он даже не успевает ее развернуть… С шумом открывается дверь.
— Сынок, что-то случилось?!
Мне хочется проморгаться. Не верю глазам, что на пороге стоит свекровь. После приключений с соком Дина и Миша не закрыли дверь. А во входную группу Катерина как-то сама пробралась.
Теперь она замерла в шоке. Как и мы с Михаилом.
— Теть Катя… — начинает, было, он.
— Что ты тут делаешь? С ней! В таком виде!
Как будто он без трусов! Но соглашусь, картинка, может быть, странная.
— Катерина…
Хочу объяснить, но осекаюсь. Раздается несколько щелчков фотоаппарата. Вернее, звуки камеры на телефоне. Он был у свекрови в руках, и она не растерялась. Начала снимать меня на фоне Мишкиного торса.
Приложит к заявлению о лишении родительских прав?
— Я заехал на чай, и меня облили соком. Ванька знает, что я здесь.
— Не ври! — гостья взвизгивает. — А я думала, что это ты ее выгораживаешь… Как не стыдно!
— Я всего лишь говорил свое мнение, — в голос Миши пробирается сталь, — а стыдиться мне нечего.
Он забирает у меня футболку, натягивает на себя. Закрывает меня собой.
Катерина хлопает глазами. Отмирает.
— Хочешь быть с ней, будь! — "разрешает" свекровь. — Но ребенка мы вам не отдадим!
— Оставьте в покое моего ребенка! — ахаю.
А со стороны кухни раздается покашливание.
— Вам бы поразмыслить, какая вы мать, — говорит моя сестра, — а еще использовать шанс быть бабушкой. Нормальной, а не старухой Шапокляк.
Миша усмехается. Окидывает взглядом воинственную Динку.
— Это еще кто? — Катерина морщится брезгливо.
Не помню, видела она когда-то мою сестру… Могла не узнать.