Так. Теперь осталось найти в списке контакты всех баб и удалить…
Спустя двадцать минут его телефон состоял исключительно из мужских номеров. Ну, и моего, конечно.
– Может, ещё фоток своих ему сделать? – я поджала губы, а потом, махнув ладошкой, вытянула руку и нажала на «сделать фото».
Конечно, парень меня не похвалит за такое поведение и, возможно, придумает новую «месть». Мне, по правде говоря, плевать.
Положив телефон обратно на тумбочку, я погасила свет и, скинув с себя одежду, надела его футболку. Вдохнув запах, прикрыла глаза. Соня, хватит сходить с ума…
Услышав шум в соседней комнате, юркнула на кровать и, накрывшись одеялом, уснула. Снились мне в основном яркие сны: в них я была с человеком, которого люблю и который не может жить без меня. Но что это был за парень — вспомнить утром так и не удалось. Перед глазами стояли лишь теплого оттенка глаза и мягкий голос, что шептал: «Моя».
* * *
Марк
И куда она убежала? Оставила приготовленные оладушки и ушла. Хотел побежать за ней, догнать, но эта тупая гордость заставила сидеть, молча поглощая завтрак и слушать, как закрывается входная дверь.
Кретин. Осёл. Урод. Почему я не могу просто подойти и сказать ей: «Ты — моя»?
В спальне зазвонил телефон. Вздрогнув, стремительно побежал в сторону комнаты — вдруг это Соня звонит? М-да, Марк. И что с тобой происходит? Бежишь, как последний придурок к телефону, думая, что звонит какая-то девчонка!
Никита. Выругавшись, от злости и отчаяния, ответил на звонок:
– Да. Чего хотел, Ник?
В трубке послышались шум и неразборчивый голос друга.
– Я не слышу тебя, олень.
Никита засмеялся, а спустя пару минут в трубке была тишина. Похоже, он вышел из какого-то шумного помещения. Уж не бара ли?
– Зорин, тут такое дело…
– Что?
– Тренер велел всем нам собраться. Он хочет нам кое-что сказать.
Бред. Он никогда не собирал нас просто так. Значит, случилось что-то серьёзное.
– И-и-и? Марк? – позвал меня парень, когда я уже хотел сбросить звонок.
– Что?
– Встретился со своей Парашей?
– Сам ты Параша, Рощин, – я подставил кулак ко рту, стараясь сдержать смех.
Получил бы сейчас Никитич порцию Сонькиных «шалостей». Думаю, что так просто девушка не отстала бы от него за его невинное и неправильно понятое прозвище. Короче, ему повезло, что соседка не слышала, как он сейчас назвал её.
– Она, кстати, рада была видеть тебя? Не заставила валяться приклеенным к полу?
А я уже и забыл об этом. Черт! Да я в тот момент готов был убить её или приковать наручниками к кровати и закрыться с ней на всю ночь в спальне. Её хрупкое, соблазнительное тело каждую грёбаную ночь снится мне. Как я провожу ладонями по её талии, распускаю собранные в пучок волосы и целую. Страстно. Опасно. И дико. Так, что девчонка, застонав, вцепилась бы руками мне в плечи, оставляя царапины…
– Марк! Ты меня слышишь?
Весь морок, что сейчас заволок мой разум, заставляя думать о Соне, быстро рассеялся, оставляя за собой пустую квартиру и надоедливого друга болтающего ахинею.
– Бл*ть, Рощин, чего орёшь? Слышу я тебя.
– Раз слышишь — чего молчишь?
Я облокотился бедром о стол и, приложив руку ко лбу, прикрыл глаза.
– Короче, я еду. Буду через двадцать минут, – больше не слушая друга, я бросил трубку и, кинув её на диван, раскрыл дверцы шкафа.
* * *
Я пролетел словно коршун, мимо влюбленной пары, а потом меня что-то заставило обернуться. Как будто голос внутри меня сказал: «Обернись, Марк». И я обернулся. Соня. Моя соседка напротив стояла рядом со Славой.
Сука! Опять он!
Сжав руки в кулаки, я подлетел к ним. В тот момент мне было плевать на всё. Я видел лишь перед глазами Футбольскую и Калинина. В душе было чувство, словно кошки нагадили, а руки так и чесались набить ему морду. Но на вопрос Славы, я ответил, что моя Парашка ничего для меня не значит. Да как я вообще мог такое ляпнуть?! Скорее всего, потому что она стояла рядом с этим уродом! Он обнимал её за талию! Он, бл*ть, лапал её! А она — глупая, — обиделась на меня. Я видел это по её взгляду. Наплела что-то про тупых куриц и убежала, стоило мне предпринять попытку её догнать.
– Тварь, – я сжал ладони в кулаки и, не церемонясь, зарядил ему в челюсть. – Ты что делаешь рядом с ней?!
Сплюнув кровь, Калинин улыбнулся, обнажая кровавые зубы и процедил с ехидством:
– А ты что же думал, что я так просто оставлю тебе твой поступок? М, сука? Я же тебе обещал, что ты ответишь? Готовься платить, – он поправил темную прядь волос.
Усмехнувшись и щелкнув пальцами, Слава обошёл меня, слегка задев плечом. С каждым шагом фигура молодого человека расплывалась и становилась меньше, оставляя за собой лишь воспоминания, от которых становится мерзко и противно одновременно.