Плохо, что из соседей мужчин нормальных только Антон остался, да Дмитрий Егорович. Остальные, кто умер, кто уехал, а кто, как мой отчим, Сергей, спился…
Хорошо, что я у Александровских дома перекусила. У меня в комнате только чайник, чай и кофе. Печенье я вчера доела. Да, есть и не хочется.
Хочется спать. Лечь в кровать и мечтать.
Конечно, еще бы душ принять, но это можно только ночью. И то быстро, а то баба Настя начнет орать, что я ей спать не даю.
- Анжееелка! Детка! Милллая… ты пррраасти меняяя…
Началось.
Падаю на кровать и реву. Как же мне это надоело! Господи, помоги! Сделай так, чтобы я уехала отсюда, и…
Внезапно слышу, как вой отчима резко обрывается. Звуки какие-то странные, словно кинули что-то тяжелое.
Потом кто-то резко дергает мою дверь.
Нет! Ее так просто не откроешь! Плавали – знаем! Специально установила железную, чтобы никто не…
- Лика, ты там? С тобой все хорошо?
Мамочки… неужели это…
- Лика, откройте!
Быстро вскакиваю с кровати, лечу к двери, поворачиваю ключ. И отпрыгиваю, потому что Алексей Николаевич заходит, закрывая собой весь дверной проем.
Вижу, что в коридор выглядывают соседи, но тут же трусливо прячутся.
Александровский заходит в комнату, осматривается.
- Почему темно?
- Я… я легла спать…
- В одежде? Где свет включается? – не дожидаясь ответа сам находит, загорается лампочка и я щурюсь.
Он закрывает за собой дверь, критично оглядывает меня.
- Он тебе что-то сделал? Ударил?
- Нет. Ничего. Я пришла и сразу дверь закрыла.
- Почему плачешь?
А так непонятно, без объяснений?
Опускаю голову. Не знаю, что сказать ему. Просто реально не знаю.
Всю мою жизнь если только рассказать, почти с самого детства, опуская некоторые подробности.
- Ладно, я понял. В общем так, собираем вещи, тут ты не останешься.
- Что? – смотрю потрясенно, это он серьезно сейчас?
- Лика, поздно уже, скоро спать надо ложиться, поэтому давай обойдемся без пререканий.
Чувствую, что внутри все трясется. Кто ему вообще дал право мной командовать?
- Я вам не Лика. А Ангелика Витальевна. И мы договорились на «вы». И я тут живу, и никуда переезжать не собираюсь. Ясно?
- Ясно.
Ответил и замолчал! Нет, вы посмотрите на него! Это нормально? Стоит и разглядывает меня!
Проходит минута точно. Еще. Я хорошо разбираюсь во времени. Иногда проигрываю в голове такты какой-нибудь мелодии, четко как по метроному проверяя секунды.
На третьей не выдерживаю.
- Что вы так смотрите?
- Пытаюсь понять, почему тебе хочется тут остаться?
- Разве не очевидно? Это мой дом!
- Это дом? Серьезно? Вы, Ангелика Витальевна на полном серьезе считаете вот это домом?
Он делает движение, опускает кулак на стену, штукатурка сыпется. С ужасом вижу, как его пальцы тянутся к кромке обоев, сейчас подцепит и оборвет! А это я сама клеила! Как смогла!
- Не надо!
- Красили в прошлом веке? А обои? Тут плесень везде. Сырость. Запах соответствующий. Это нормально?
Что? Ему не нравится, как у меня пахнет? Чувствую поднимающуюся ярость. Вот же… сноб!
- А пьяные мудаки, орущие под дверью, это нормально? А что будет, если в следующий раз ты не успеешь зайти в комнату и закрыть дверь?
Что будет? Сейчас я ему покажу, что будет! ***
! Делаю шаг, подходя почти вплотную, чувствую, как глаза сверкают, и вся и просто искрюсь от гнева!
- Знаете что? Выметайтесь отсюда!
- Что? – мне явно удалось его удивить.
- Вон! Пошел вон отсюда, понял! Хам!
- Я хам?
- Да! Ты. Думаешь, если ты богатый, наворовал свои миллионы, то можешь всем указывать как жить, да?
- Что ты…
- Я сказала – убирайся! Уходи! Вон! Не нравится – никто тебя тут не задерживает! Пошел вон!
Никогда я не чувствовала себя такой униженной, и такой злой! В ярости бросаюсь на Александровского с кулаками, луплю по дорогущему пиджаку, пытаясь отпихнуть от двери, чтобы открыть ее и выставить этого гада вон!
- Дом ему мой не нравится, запах не нравится! Я вашего мнения не спрашивала! Я не просила сюда заходить!
- Успокойся.
- Я спокойна! Убирайтесь, я вам сказала!
- Лика!
- Вон!
Неожиданно он хватает меня за запястья и прижимает к стене.
- Успокойся я сказал! – смотрит так зло, холодно, и я в ужасе понимаю, что натворила.
Скорее всего, переехать из моего барака я смогу не скоро.