«Нет!» — вопила она. — «Не трогай меня! Ты уже достаточно сделал!»
«Я? Что ты имеешь в виду…?»
«Взгляни!» — Она указала на свое горло. Багровые следы четко виднелись в свете лампы.
«Доминик», — прошептал он. — «Он пытался задушить тебя».
Она начала всхлипывать: «Это не Доминик. Это сделал ты». Он лишь смотрел на нее и хлопал глазами.
«Ты вскочил с дивана и схватил меня. А затем начал душить меня и смеялся, смеялся…»
Чарльзу не было смешно. Он трясся. С ног до головы. Его ноги подкосились.
Элис направилась к телефону. «Я звоню доктору Рихтеру», — сказала она.
«Но сейчас восемь вечера… его нет в офисе…»
«Это срочно», — сказала она ему. — «Он встретится с тобой».
«Он не может прийти сюда?»
Элис покачала головой и поджала губы, перед тем как сказать. «Я не хочу, чтобы он видел меня», — сказала она.
Чарльз рухнул на диван. «Я не хочу уходить», — прошептал он. — «Я не хочу уходить».
Но, в конце концов, он ушел.
Он ушел, а Элис осталась ждать. Она не вязала, а просто сидела тихо, время от времени поглядывая на часы.
Должно быть сейчас Чарльз добрался до офиса. Теперь он, должно быть, разговаривает с доктором Рихтером, рассказывая ему, что произошло. Она представляла себе это, словно сцену из пьесы. И психиатра, успокаивающего Чарльза и объясняющего ему работу его воображения, как персонаж может стать реальным, когда ты живешь этим день за днем, и как часть тебя начинает верить, что ты и есть тот самый персонаж. О, все это звучало так убедительно, и одновременно все это было полной чушью. Доктор Рихтер должен быть очень глупым человеком, даже для психиатра.
Элис стало интересно, осознает ли он теперь свою глупость. А пока наступило то самое время, когда все должно произойти. Время, когда появится Доминик. Он пройдет по пустынному коридору к офису психиатра, тихо откроет дверь и на цыпочках зайдет внутрь. Он прокрадется за спину доктора Рихтера, пока Чарльз будет лежать на кушетке и затем его руки сомкнутся на шее доктора и он начнет душить. Душить его очень быстро и очень мастерски, используя большие пальцы, чтобы сломать ему трахею. А Чарльз будет наблюдать, оцепенев от страха; настолько оцепенев, что даже не сможет кричать. Кричать он начнет позже, после того, как Доминик уйдет. К счастью, Чарльз будет продолжать кричать — даже после того, как его найдут там с телом доктора Рихтера. Даже после того, как они прочитают записи доктора Рихтера о шизофрении, придут к окончательному решению и заберут Чарльза. У них есть места для людей, которые всегда кричат и не могут остановиться. Но Элис поймала себя на мысли, что думает слишком далеко и должна сконцентрироваться на происходящем. Сейчас Торнтон должен был выехать. Сейчас она должна включить радио и ждать десятичасовых новостей. Сейчас она услышит, как ключ Торнтона поворачивается в замке. Конечно, у него был свой ключ.
И вот он здесь, точно по расписанию. Все еще с этой отвратительной бородой и в этих черных перчатках, на которых она настаивала. Он выглядел вполне устрашающе.
Элис включила радио, и ей практически пришлось перекричать его, однако Торнтон услышал её и сразу прошел к стойке в углу, где находился алкоголь и кольдкрем. Он снял перчатки и начал отрывать бороду. Затем он избавился от макияжа.
Приятно было снова видеть его лицо. Элис хотела увидеть его без грима, прежде чем спросить, как все прошло. Это каким-то образом могло бы облегчило ситуацию, сделало бы ее менее устрашающей. Они с Торнтоном в самом деле смогли бы поговорить о другом человеке; человеке, которого больше не существует. Не существует как доктора Рихтера.
Элис подошла к радио, собираясь выключить его, чтобы они могли поговорить, а он стоял, скрестив руки на груди. Затем она услышала, что говорили по радио.
После этого, ей даже не пришлось расспрашивать Торнтона, потому что ей и так все стало ясно из новостей. Жестокое убийство… известного психиатра и его пациента нашли задушенными…
И его пациента?
Элис щелкнула выключателем и посмотрела в глаза Торнтону: «Чарльз тоже мертв?»
Торнтон кивнул: «Она оба совершенно мертвы. Рихтер первый, затем Чарльз. Это было очень легко. Намного легче, чем я представлял.»
Элис почувствовала прилив гнева: «Но это не входило в наш план… разве ты не понимаешь? Главная цель заключалась в том, чтобы выдать Чарльза за шизофреника. Тогда бы они обвинили его в убийстве доктора Рихтера и упрятали в психушку». Гнев начал овладевать ею.