Аврора едва не закричала от радости, и ей потребовалось недюжинная выдержка, чтобы тотчас не броситься сломя голову навстречу своему лучшему другу. Его неожиданное появление показалось ей чудесной возможностью разом разрешить все проблемы.
Мельком взглянув на себя в зеркало, она быстро спустилась по лестнице, сияя от счастья и совершенно позабыв о том, что торопливый и неспокойный шаг считался у канонисс дурным тоном. Впрочем, она прекрасно помнила их последнюю встречу в Дрездене. Тогда, дабы избежать праведного гнева Фридриха Августа, ей пришлось назвать барона своим кузеном. Войдя в комнату, она воскликнула:
— Кузен Клаус! О, как я рада вас видеть! Удивленное лицо молодого человека, изуродованное двумя страшными шрамами, просветлело:
— Правда?
— Истинная правда! Мне о вас говорила баронесса фон Беркхоф. Она сказала, что вы покинули армию и вернулись на ваши родовые земли. Но не рановато ли уходить в отставку?
— Нет. Я больше не мог оставаться у герцога Целльского. На протяжении долгих месяцев я не получал от вас ни единой весточки. Я не знал, где вы, не знал, что с вами, и практически сходил с ума. Я воображал себе Бог весть что. Поговаривали даже, что вас уже нет в живых... Что вы умерли во время родов.
— Правда заключается лишь в том, что я действительно родила сына. Но, как видите, со мной все в порядке. Однако ребенка мне пришлось спрятать, подальше от ищеек Флеминга. Я же обрела свободу, но взамен мне пришлось пойти на кое-какие уступки, так что... Как видите, я теперь канонисса!
— Стоит ли мне говорить, как я рад за вас? Кведлинбург послужит вам отличным прикрытием... К тому же получается, что теперь мы соседи. Разумеется, я был очень огорчен, узнав, что вы уехали. Очевидно, вы были в Дрездене, — добавил он с легкой ноткой горечи в голосе. Аврора едва заметно улыбнулась: похоже, барон так и не оправился от своей любовной болезни.
— Это так. Но, спешу вас уверить, надолго я там не задержалась. Кстати, завтра мне снова предстоит уехать.
— Так скоро? Но почему?
— Необходимо уладить кое-какие вопросы с курфюрстом Бранденбургским, так что придется ехать в Берлин.
— Вы едете одна?
— Если не брать в расчет мою горничную и кучера, то, да, одна, но...
— Позвольте мне сопровождать вас! На дорогах сейчас неспокойно... К тому же я не знаю, чем себя занять...
— Но как же ваши владения... И ваша мать? Мне сказали, ей нездоровится. Вы нужны ей!
— Увы, вот уже месяц как она более ни в чем и ни в ком не нуждается...
— О, мне так жаль, Клаус!
— Довольно. Она, наконец, воссоединилась с моим отцом, о чем всегда мечтала. Для нее это не смерть, а освобождение... Что же до моих земель, то ими сейчас занимается человек, которому я полностью доверяю. Так что, получается, что я абсолютно свободен и полностью к вашим услугам. Позвольте мне ненадолго стать вашим сопровождающим!
Аврора на секунду задумалась. Идея иметь подле себя надежного сильного мужчину выглядела весьма заманчиво! К тому же барон наверняка сможет позаботиться о маленьком Морице... В настоящий момент ребенку ничто не угрожало, но, кто знает, что может ждать его на пути в Берлин? Конечно, их вражда с Флемингом несколько поутихла, и все же Аврора не могла окончательно поверить канцлеру. И потом, она не знала, существуют ли другие люди, желающие навредить младенцу. Взять, к примеру, того же «ворона», что посылал ей анонимные письма, полные язвительных намеков. Она до сих пор гадала, кем мог быть этот недоброжелатель. Вероятно, теперь он затаился и выжидает удобного момента, чтобы нанести удар...
— Вы не отвечаете, — тихо проговорил Клаус. — Мое предложение вам не по нраву?
— Ни в коем случае, даже наоборот, но... при одном условии...
— Я согласен на все!
— Неужели вы настолько безрассудны?
— Ради вас я готов сделать все, что угодно!
Боже правый, слушать его было одно удовольствие! Однако Аврора привыкла судить не по словам, а по поступкам...
— Есть некто, нуждающийся в помощи и поддержке куда больше, чем я: это маленький ребенок, которому едва исполнилось полгода...
— Ваш сын?... Для меня он так же дорог, как и вы. В моем понимании, мать и сын нераздельны!
Аврора положила молодому человеку руки на плечи, привстала на цыпочки и поцеловала Клауса тепло и нежно, как сестра целует брата:
— Спасибо!.. Если вы и впрямь согласны, завтра же поезжайте в Гамбург и заберите моего сына. Встретимся с вами в Берлине... И помните: я доверяю вам!
Глава III
По горам, по долам...
Прибыв в Потсдам, который для Берлина был тем же, чем Версаль для Парижа, — то есть, выражаясь без прикрас, любимой резиденцией Великого курфюрста, Аврора с легкостью получила аудиенцию при дворе. Стоило признать, что этому немало поспособствовало рекомендательное письмо многострадальной Кристины Эберхардины. Прощаясь с Авророй, бедняжка совсем пала духом и плакала еще больше прежнего: