- Ты меня как маленького держишь! - обиделся Ваня. - Мне уже четырнадцать лет будет… После Нового года. Они даже оружия не взяли.
- И не проси и не… Не пущу и все! - она подошла к сыну, взяла его за руки. - У меня сегодня карты плохо сложились.
- Не стыдно? Ты же коммунистка, а в какие-то карты веришь. Если узнают, что ты такая отсталая, тебе нагорит. Отпусти! Отпусти! Они уже уходят!
- Нет!
- Я уйду! - вдруг решительно заявил Ваня. - Я все равно когда-нибудь должен уйти. Мам, я не могу всю жизнь быть у твоей юбки.
Мать положила ключ на стол. Ваня подошел, взял ключ, направился к двери. Его остановили слова матери:
- Если уйдешь, завтра я уеду в станицу Боргустанскую. Туда на постой поставили Девяносто шестой кавалерийский полк Шестнадцатой кавдивизии Первой конной. Два дня назад был налет на поезд между Ессентуками и Кисловодском. Пулеметной очередью прошили вагоны с красноармейцами. Есть убитый. Вчера арестовали семь бандитов. Есаул Хмара и еще один бандюга, Савенко, организовали обстрел поезда. Если ты уйдешь, я уеду.
- Это не честно! - оторопел Ваня: мать впервые так безжалостно говорила с ним.
- Честно! - ответила мать. - Ты сам выбрал условия поединка.
- Какой же это поединок?
- Поединок сына, который стал взрослым, с матерью, которая потеряла над ним власть. Все матери проходят через это, но я думала, что это произойдет позже, хотя бы через год. Ты созрел, чтоб принимать самостоятельные решения, а я забыла, в какое время мы живем. Иди! Взял ключ, иди, иначе я буду презирать тебя. Только побыстрее возвращайся домой. Ты прав, чем раньше мальчик отрывается от юбки, тем он быстрее становится мужчиной. И помни всегда - ты сын чекиста!
5
Город досматривал последние сны, мостовые были звонкими, а лужи кое-где прихватило сахарной корочкой льда. На душе было восторженно и немножко почему-то грустно. Во всем теле чувствовалась легкость. Ваня бежал следом за артистами, точно катился воздушный шарик, без усилий отталкивался упругими ногами от земли и ощущал радость полета, как во сне, когда стоит замахать руками, и ты взлетишь под облака. Он чувствовал себя вольным. Он очутился лицом к лицу со всем миром, и будущие его поступки определялись уже собственными его решениями, вытекающими из его желаний, воли, опыта, ума. И было немножко страшно. От собственной смелости. Раньше он самоутверждался среди сверстников, дрался с буржуями или верховодил такими же детьми из бедных семей, бывало, и попадал под влияние более сильного мальчика, более волевого, а сегодня Ваня, точно бабочка, вылупился из кокона прожитого, впереди были новые ощущения, новые друзья, новая жизнь, в которой он сам тоже был новым - самостоятельным. Как щенок, он непременно набьет шишки на лбу, набьет сам, без подстраховки матери, один на один со временем и вселенной. И это пьянило. И будоражило.
Он догнал строй у вокзала. Собственно, это был уже не строй, а толпа, в которой каждый высказывал собственный план отлова диких зверей. Когда каждый высказывался никого не слушая, дядя Гриша догадался спросить у комиссара по диким зверям: а где искать беглецов?
- Я не знаю, - честно созналась девушка. - Где будут кричать, туда, наверное, и нужно бежать.
- А чем мы их вязать-то будем?
- Вот я прихватила уздечку, - сказала девушка.
- Одну на двух зебр?
- Ага.
Зебр нашли около нарзанной галереи, они мирно паслись на клумбах, дощипывая теплолюбивые цветы, не догадавшиеся уснуть на зиму.
- Слушай команду! - взял власть в свои руки Усов-Борисов. - Музыканты заходи справа, драмартисты - слева. Дядя Гриша, бери уздечку и надень на ту, поменьше.
Дядя Гриша взял уздечку и направился к полосатым лошадям, те подпустили его на два метра, затем отбежали, барабанщик подходил к ним, они опять отбегали, вновь подпускали метра на два, и когда, по их соображению, он переходил границы вольера, они вновь делали бросок по ручью вверх на гору, к беседке с разноцветными стеклами.
- Мужики, стоп! - остановил преследование Усов-Борисов. - Так мы их отгоним на Эльбрус, а там потеряем в снегах.
- Тем более, -сказала Софья Ильинична,-они к снегам не привыкли.
- Окружай! - скомандовал Усов-Борисов, забравшись на большой валун. - Беритесь за руки, как в хороводе. Ты, дядя Гриша, стой столбом, мы их к тебе подгоним.
Отбегая от приближающихся, зебры оказались рядом с дядей Гришей.
- Цоб-цобе! - заворковал дядя Гриша, развернув уздечку двумя руками. - Иди сюда, цоб-цобе! Ездить мы на тебе не будем. Так… Суй голову…
Живым дядя Гриша остался чудом. Он с воплями побежал от зебры, а та налетала, кусала его за спину да еще норовила лягнуть передними ногами.