1
Итак, рассказы о жестоких убийствах оказались правдой. С ужасом смотрели Отси Цепкорукая и ее спутники на распростертые тела трех молодых монашек-монтий. Монашки без сомнения шли просвещать дикарей-винков - и вот теперь они были задушены собственными четками, а вместо лица осталось кровавое месиво.
Потрясенная Отси уступила требованиям перетрусивших господ-путешественников. Она приказала возницам сделать короткую остановку, чтобы выкопать неглубокие могилы для монашек и напоить лошадей. Затем караван продолжил путь по кустарниковым равнинам, называемых Землей разочарования из-за множества брошенных ферм. Чтобы не стать легкой добычей для дикарей, решили двигаться и по ночам - хотя в темноте можно с такой же легкостью нарваться на засаду, как и ускользнуть от нее. Путники были как на иголках. Всю ночь просидеть в фургонах, не смыкая глаз, и ждать, что вот-вот услышишь стук копыт и свист летящих копий? Тут у любого сдадут нервы. Отси успокаивала себя тем, что правит первым фургоном и не слышит беспокойных разговоров, догадок и переживаний своих спутников.
Так и вышло, что со своего дозорного пункта она первой заметила нечто необычное сбоку от дороги. После грозового ливня, прошедшего на закате, по канаве вдоль обочины струилась вода и обтекала крошечный мокрый островок, на котором играли отблески молодого месяца. Островок из человеческой плоти, поняла Отси.
"Надо повернуть, пока остальные не увидели, - подумала она. - Сколько ужасов они еще смогут вынести? Чем я помогу бедолаге? Похороню его? Но могилу копать - не меньше часа; еще несколько минут на молитвы. А эти тем временем с ума сойдут. Они и так трясутся за свою шкуру".
Низко на небе сидела шакалья луна. Шакалья - потому что иногда, какой-нибудь редкой осенью, звезды шапкой скапливались позади новорожденного месяца, становясь как будто лбом, а сам месяц - курносым носом небесного зверя. Шакала. По мере того, как луна прибывала, тощая мордочка небесного шакала становилась все упитаннее и упитаннее, как будто ему везло на охоте.
Зловещая луна тяготила Отси. Хотелось забыть о покойнике, побыстрее пробраться через Землю разочарования и доставить своих наемщиков к воротам Изумрудного города. Впрочем, напомнила она себе, бояться надо настоящих шакалов, а не странных небесных явлений.
Луна была хоть и шакалья, но яркая, и отчетливо высвечивала лежащее в канаве бледное, почти светящееся тело, его согнутые плечи и неестественно повернутые ноги. Она сыграла с Отси злую шутку: если раньше проводница могла обогнуть мертвеца, пока его не заметили, то теперь поворачивать было поздно. Слишком человеческим было тело; слишком подло казалось бросать его на дороге.
- Набб, - крикнула Отси вознице второго фургона. - Притормози-ка, выстроимся шеренгой. Там еще кого-то убили - вон, лежит в канаве.
Тревожные вскрики, пока приказ передавали задним фургонам, потом негодующий ропот. Они что, теперь каждый труп будут осматривать? Отси не слушала. Она натянула поводья, остановила лошадей, осторожно спустилась на землю и, держась рукой за отсиженное место, заковыляла к телу.
Это был юноша, голый, если не считать рваных лохмотьев, едва прикрывавших его бедра. Он лежал ничком, уткнувшись головой в камень чуть выше скопившейся в канаве воды. Неподалеку валялся сорванный башмак. И, удивительное дело, ни следа убийц. Правда, вокруг задушенных монашек тоже не было следов, но то на сухой, каменистой земле. Здесь же, в грязной канаве после дождя, должно было остаться... хоть что-то. Следы борьбы. Но нет, ничего. Тело было еще свежим. Убийство произошло недавно. Возможно, сегодня вечером. Возможно, какой-нибудь час назад.
- Давай поднимем его, Набб. Посмотрим, осталось ли лицо.
- Крови не видно, - заметила Набб.
- Ее могло смыть грозой. Крепись.
Они встали с обеих сторон от тела. Отси мрачно взглянула на Набб, словно говоря: "Держись, это только начало" - и кивнула.
Раз, два, потащили.
Тело вытянули на дорогу и перевернули. Лицо было изранено - но на месте.
- Как он сюда попал? - удивилась Набб. - И почему ему не срезали лицо, как остальным?
Отси только покачала головой и села на корточки перед изувеченным телом. Пассажиры вылезли из фургонов и скучились позади. Отси чувствовала, что они держат камни и готовы убить ее, если она станет настаивать на погребении.
Шакалья луна приподнялась на небе, словно пытаясь лучше разглядеть голого юношу. Извращенка небесная!
- Мы не будем рыть новую могилу, - послышался голос самого решительного пассажира, богатого торговца из северного Винкуса. - Ни для него, ни для тебя, Отси Цепкорукая. Мы оставим его здесь одного, а ты, если хочешь, можешь остаться с ним за компанию.
- Нам и не пришлось бы ничего рыть, - вздохнула Отси. - Бедняга, ему рано в могилу. Он еще жив.
2
Со временем, когда путники приедут в Изумрудный город, они услышат от родственников и приятелей - в салонах, клубах, ресторанах - о зверствах, которых им удалось избежать. Город залихорадит от слухов. Сорок, шестьдесят, сто погибших в стычках между скроулянами и юнаматами. Чертовы дикари! Пусть режут друг друга - туда им дорога! - но не нас! Не нас!
Даже сомнительность слухов не уменьшит их занимательности. Двести убитых... Четыреста... Братские могилы, которые вот-вот обнаружат...
Однако всё это впереди, пока же караван тащился по Земле разочарования, которая не баловала разнообразием. Ни гор, ни холмов, ни лесов, ни долин, красивших страну Оз - одни лишь каменистые равнины, да глинистые взгорки, да опять равнины все того же скучного газетно-серого цвета. Пейзаж и так навевает тоску, а теперь ещё говорят, что нужно взять с собой полумертвого доходягу. Они ведь хорошо заплатили за услуги Отси и, казалось бы, вправе рассчитывать, что она будет думать в первую очередь об их благополучии.