Однако она была уверена в этом: тело Лестара казалось таким же по температуре, поведению и цвету. Но он переживал фазу кризиса и либо наверняка проснется, либо сразу умрет: середины не было.
Она не знала, следует ли ей пойти за Монтией Настоятельницей или ей следует остаться на своем посту.
Она боялась, что если уйдет, если уронит доминьон на пол даже на те двадцать минут, которые могут потребоваться, чтобы найти Мать Настоятельницу и получить консультацию, она потеряет Его навсегда. Где бы он ни был, он потерялся, и музыка ее инструмента была его единственной надеждой вернуться.
Так что Канделла осталась сидеть и играла, пока ее собственные пальцы не начали кровоточить, в ритме вальса, как будто ничего не случилось. Голубизна неба поредела, пока ее не пронзили звездные искорки, а затем взошла луна-шакал и медленно заковыляла, пока не смогла заглянуть в окно и понаблюдать за собой. Наблюдайте и слушайте, как Канделла прокручивал Лестара в своих воспоминаниях.
"ОНА БУДЕТ ТАМ", - сказал Лестар.
"Кто? Куда? Ты говоришь о Бастинде? - спросил Страшила.
"Конечно, нет. Я говорю о Нор. Девушка, которую я знал. Может быть, моя сводная сестра, если Ведьма действительно была моей матерью, а Фиеро - моим отцом, как некоторые уже догадались."
" В Саутстейрсе? Девушка?"
"Ты можешь сказать мне, почему нет?"
Страшила не ответил. Лестар подумал: может быть, он воображает, что кто-то столь незначительный для могущественного Волшебника страны Оз - простая девушка, не меньше - вряд ли заслуживает тюремного заключения. Может быть, он думает, что ее с таким же успехом могли убить или выбросить на улицу, чтобы она бродила и умирала с голоду. Сколько времени прошло с тех пор, как ее забрали из Киамо Ко? Два года? Три? Но тогда принцесса Настойя намекнула, что Нор могла выжить...
Они еще немного покружили по каналам и нашли место для стоянки под гниющими деревьями рядом с пабом. "Знаешь, я не могу оставаться с тобой надолго", - сказал Страшила. "Я пришел только для того, чтобы отдать тебе Ведьмин веник, пожелать тебе добра и защитить тебя от зачистки Грязного бульвара. У меня есть свой собственный путь, по которому я должен следовать. Я бы проводил тебя в целости и сохранности по другую сторону ворот этого беспокойного города, если бы мог. Если ты позволишь мне".
"Я не пойду", - сказал Лестар. " Без Нор не пойду. Или пока не узнаю, что с ней случилось."
На перекрестке, не желая двигаться, они сидели безутешные.
"Посмотри", - сказал Лестар, на граффити, резко и небрежно нанесенное на боковой стене паба. Там говорилось , ЧТО СЧАСТЛИВЫЕ КОНЦОВКИ ВСЕ РАВНО ОСТАЮТСЯ КОНЦОВКАМИ. "Ты сделал свою работу, ты сдержал слово, данное Элли. У меня есть метла. Но я не позволю, чтобы меня уводили от греха подальше.
В чем смысл? У меня нет счастливого конца - черт возьми, у меня тоже не было счастливого начала.
Ведьма мертва, и Элли ушла, и эта старая принцесса Настойя попросила нас о помощи. Как будто я мог! Только потому, что Бастинда сделала бы это!"
"Тебе не нужно выполнять какое-то обещание, данное Бастиндой. Если ты не ее сын, у тебя нет никаких обязательств перед ней".
" Ну, есть еще и Нор. Назови это обещанием самому себе."
Страшила обхватил голову руками. "Железный Дровосек ушел, чтобы развивать искусство заботы. У него есть своя работа, предназначенная для него, бедняги. Лев страдает от тяжелой депрессии; его трусость была его единственной отличительной чертой, и теперь он прискорбно нормален.
Боюсь, ни один из них не сможет вам сильно помочь. Ты должен убираться отсюда, пока можешь. Начни сначала."
"Начать все сначала? Я никогда не начинал в первый раз. Кроме того, мне нужно не выбраться отсюда.
А войти."
Страшила прижал руку к сердцу и покачал головой.
" В Соутстейрс ", - сказал Лестар.
"Я знаю, что ты имел в виду", - сказал Страшила. "Я не глупец. Сейчас же".
"Ты тот, кого мне нужно держать на своей стороне..."
Страшила прервал его с резкостью, которая, возможно, была задумана по-доброму.
"Не трудись искать меня. Ты меня не найдешь. Прибереги себя для кого-нибудь, кого ты, возможно, узнаешь. Меня нет в твоей истории, Лестар. Не после этого."
Итак, они откланялись без особой помпы и шума. Дружба между ними была не больше и не более обнадеживающей, чем очертания обожженной метлы, которой Лестар нерешительно помахал, когда Пугало скрылось из виду раз и навсегда.
Мальчик сидел в качающейся лодке и слушал смех, доносившийся из открытых окон паба. Пахло пивом, блевотиной и застарелой мочой, разбрызганной по стене. Луна была невидима за облаками. Звуки пробного вальса, соблазнительного и минорного, повисли над вонючими водами канала и одиноким мальчиком там.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Лестар появился у входа для слуг в городской дом, мимо которого проходил прошлой ночью.
"Мы не раздаем подачки, и нам не нужен еще один угольщик, так что убирайся отсюда, пока я не помог тебе ботинком в зад", - сказал слуга.
"Если вам угодно, я не ищу еду или работу. Сэр."
Слуга ухмыльнулся. "Подхалимский ублюдок. Еще раз назовешь Месиром, и я выбью из тебя все дерьмо."
Лестар не могла последовать за ним. " Я не хотел проявить неуважение. Я просто хочу знать, как я могу добиться аудиенции у леди Стеллы."
Ухмылку слуги нужно было перестроить с помощью хорошего быстрого пинка, решил Лестар, но когда слуга захохотал, его голос был менее враждебным. "О, простофиля. Простите меня, я не понял. Послушайте, сам маркграф Тенмедоузский, лорд Руф Билан, не смог привлечь внимание ее светлости. У нее и так дел по горло, из-за того, что происходит во Дворце Волшебника. Теперь это народный дворец. Или должен быть. Или будет. Ты что, хочешь броситься к ней на колени и назвать матерью? Больше мальчишек уже попробовали это, чем могли бы поместиться на барже и утонуть в Мертвом озере. А теперь убирайся отсюда".