- Лери, - Гергис погладил меня по волосам, - я тебя ни в чем не виню. Ты имела причину поступить так, даже если в этом не были замешаны ведьмины чары. Но я почти уверен, что без них не обошлось. Когда весной мы приехали в Одден, я надеялся, что ты не будешь продолжать свои встречи с любовником, поскольку ждешь ребенка. Но ошибся. Однажды ночью в конце весны увидел, как ты вышла из комнаты, в темном плаще. Пошел за тобой, но отстал и потерял из виду. И только потом понял, что ты могла пройти подвальным коридором и задней калиткой. А через две недели нашел ваш тайник. И эту записку в нем.
Он взял листок у меня из рук, разорвал на мелкие клочки и пустил по ветру, который унес их в воду.
- Тогда я понял только то, что этот человек не из замка. Будь он кем-то из своих, ты не стала бы бегать в лес по ночам. Но вдруг из деревни или из города? И только позавчера все встало на свои места. Сначала мне доложили, что у замка видели Ириту, хотя я запретил ей даже приближаться к Оддену. А вечером ты заявила, что ведьма может излечить тебя от слепоты. Вот тогда-то я и сложил все вместе. Поэтому и поехал с тобой. Знаешь, Лери, почему еще я подумал о колдовстве? Не только потому, что со мной произошли какие-то странные вещи. Другая могла пойти на связь с Кэрриганом от обиды и злости, чтобы отомстить мне. Но… не ты. Только не ты.
После этих слов во мне как будто лопнула туго натянутая струна, и я разрыдалась. Прижав меня к себе, Гергис собирал слезы с моего лица губами и целовал так, как никогда раньше. Я не помнила – но знала, что ничего похожего со мной еще не было.
- Я люблю тебя, Лери! – шептал он. – Очень люблю!
И от каждого его слова меня раздирало такой болью, что слезы лились еще сильнее. И вдруг… иссякли сами собой.
Потому что я вспомнила то, о чем думала ночью.
- Гергис… Кэрриган сказал, что нашел меня на дороге. Но если ты забрал эту записку из тайника, он не мог знать, что я жду его у леса. Кто тогда принес меня в замок?
9
Часть II. Игорь - Гергис
Говорят, когда человек умирает, перед его глазами пробегает вся жизнь.
На самом деле те, кто умерли, уже ничего не расскажут. А те, кто рассказывают, все-таки не умерли.
Передо мной пронеслись события всего одного дня. Цепочкой коротких вспышек, похожих на следы трассирующих пуль. А день этот начался вполне неплохо, продолжился хуже, а закончился… в общем, он просто закончился. Как и вся довольно бестолковая жизнь Игоря Званцева, тридцати лет от роду, русского, холостого, беспартийного, юриста по образованию и роду деятельности, не состоявшего, не привлекавшегося, не замеченного – эт сетера.
Как-то мы с парнями крепко взяли на грудь в баре и спорили до хрипа, хорошо было бы знать точный день своей кончины или нет. Ну там привести дела в порядок, со всеми помириться, попрощаться, морально приготовиться. И сошлись на том, что все же не стоит. Дела делами, а все равно перед смертью не надышишься. Уж лучше жить так, как будто никогда не умрешь, чем думать постоянно о том, что в любую секунду все может оборваться.
Хотя это чистая правда. Еще как может.
Но в тот солнечный летний день, проснувшись в семь утра и размахивая гантелями у открытого окна, я строил планы и на вечер, и на обозримое будущее.
Приехать в офис до пробок, раскидать, ни на что не отвлекаясь, все скопившиеся дела по трудовым спорам, подкорректировать расписание на следующую неделю и уйти тоже пораньше. Купить цветов, встретить с работы Веронику. Ссора слишком затянулась, и кто-то должен был в конце концов сделать первый шаг. Да и в целом мы подошли к тому моменту, когда надо или идти дальше, или расставаться. Расставаться не хотелось.
Утром все выглядело вероятным, возможным и безоблачным, как июньское небо. Но разве в Питере можно верить безоблачному небу? Даже те, кто вечно ленятся заглянуть в прогноз, знают, что оно означает либо ледяной ветер, либо… короче, все равно погода скоро изменится, потому что лето в Питере обычно бывает только тогда, когда Игорь Званцев на работе.
До пробок я успел, зато пришлось объезжать аварию, потеряв добрых полчаса. Раскидать дела не удалось, потому что навалили новых, зловредных и заковыристых, к тому же срочных. Да еще и втык получил от начальства. А небо к обеду затянуло, и полил дождь – серый, беспросветный, заунывный. Носить с собой зонт по умолчанию я так и не приучился, как будто не родился в городе-на-болоте.
Кто-то благоразумный шепнул, что раз уж пошло наперекосяк, может, не стоит продолжать? Все равно ничего хорошего не выйдет. Лучше добежать до машины, накрывшись полиэтиленовым пакетом, приехать домой, заказать пиццу, посмотреть футбол. А там видно будет. Не последний день живем.