- Хто там? – выглядывает в окно мужик.
- Дядь Мить, швыдьше, Егор с Сашкой утонули! – лицо в окне исчезает. Как это мы утонули, если тут стоим?
- Дэ? – выскакивает мужик, на ходу натягивая полушубок.
- Та ось воны! Провалылысь пид лид!
- Тьфу ты, дурна! Налякала! Швыдко в хату! – заталкивает нас в дом.
В доме с нас в две руки (с женой) стаскивают всю одежду. Сашка едва смог пискнуть Мирке, чтобы отвернулась. Она в оцепенении, сама бы не догадалась. Думаю, ей сейчас не до того, чтобы нас рассматривать. Нужно будет сказать, что это я предложил по речке идти, а то ей точно ремнем попадет. После того как нас растерли полотенцем до красноты, запихнули под два одеяла. Миркин дядька, довольно молодой, тридцати еще нет. Недавно, наверное, поженились – детей не видно. Принес и заставил выпить по полстакана водки, потом поочередно растёр еще раз, теперь уже с водкой. Потом его жена дала горячий чай с какой-то травой.
- Она тоже мокрая, - как только подвернулась возможность переключаю внимание на Мирку. Пока бежали, с неё ведро пота должно было сойти. Раздевать её тётка утащила в другую комнату, а дядька стал собираться к нашим. Сюрприз, блин, на праздник!
Не знаю как Сашка, а я прихода отца не дождался. От водки или чего другого, но отключился через несколько минут.
Просыпаюсь, не сразу могу понять, где я. Темно, в окно луна светит. Голова тяжелая, горло заложено. Я что, заболел? Не может быть! Пытаюсь встать, задеваю стул рядом. Вспыхивает светильник у соседней кровати.
- Гоша, ты как? – Ромка. Значит я у бабушки.
- Не очень. В туалет надо, - стою, пошатываясь.
- Давай провожу, - Ромка придерживает за локоть. Блин, голова серьезно болит и словно свинцом залитая. Хреново, таблетки на меня не действуют, и батя ничего не сможет. Когда я последний раз болел? Никогда! Не помню такого.
- А Сашка где?
- Домой отвезли. Вас всех пообещали выпороть, так что притворяйся больным, сколько сможешь, - советует Ромка.
- Да, кажется, и притворятьса не придётся, - вздыхаю я.
Вернувшись, пытаюсь уснуть. Не сразу, но получается. Второй раз просыпаюсь уже светло. Голова стала еще тяжелее – с трудом отрываю её от подушки. В соседней комнате голоса, иду туда, держась за стенку.
- Ладно, они пацаны, им положено быть бестолковыми, а ты чем думала? – мама Мирку воспитывает. Остальные сидят за столом. Заметили меня.
- Егор! Вот только скажи что заболел! – подрывается ко мне отец. По тревожным глазам вижу: он уже все понял. Хочу сказать, что Мирка не виновата, но из горла не удается извлечь никаких звуков. Потом сухой кашель.
- Пипец! Едем домой, - констатирует отец. Боюсь, его точно ждет от мамы: пусть не ремень, но ничуть не лучше. Меня, не одевая, заматывают в пуховое одеяло и укладывают на заднее сидение. Заезжаем к Сашке, после недолгого отсутствия отец возвращается.
- Хоть с ним нормально. Даже удивительно!
Ничего удивительного. Он не с головой влез в воду, там вообще было по плечи. Хорошо я не успел далеко подо льдом пролететь. А сам бы я, пожалуй, и не выбрался! До меня только сейчас доходит. Так что спасибо бате, что сделал братика. С другой стороны – если бы его не было, то я возможно и не оказался бы там.
Пока доехали, мне стало совсем хреново. Тошнит и горю весь. Хорошо еще что таможню почти не останавливаясь пролетели – отец заранее позвонил, чуть ли не министру. А может и министру. Домой не заезжаем – сразу в клинику. На койку, анализы, уколы, капельницы. Видеть уже ничего не вижу, услышал еще, как кто-то говорит – «воспаление легких». Тоже мне специалисты! У меня воспаление всего!
Жарко! Зачем костер? Разве сегодня Ивана Купала? Или меня хотят зажарить? Нет, уже не жарко. Холодно. Вода, ледяная. Дышать! Я задыхаюсь! Что это за существо? Кошмарное создание, помесь паука с осьминогом с человеческой головой. Сколько у него глаз? Восемь? Щупалец лезет мне в горло, продирает там ледяным напильником. Воздух! Я могу дышать! Где я? Поле. Или не поле – бескрайнее белое пространство. Как легкая дымка. Я что, умер? Не хочу! Верните меня обратно!
- Не бойся, твоё время еще не пришло,- оборачиваюсь на голос. Дедушка в странном одеянии. Что-то восточное: халат, тапочки, тюбетейка. Как джин, только у джина чалма вроде-бы.
- Вы кто? – ух ты, я могу говорить! Или я думаю, что говорю?
- Я это ты. Твоё второе я, которое ты упорно пытаешься игнорировать. Больше у меня не будет возможности с тобой поговорить. Садись. – Старик указал рукой на материализовавшееся из ниоткуда плетеное кресло. Осторожно пытаюсь сесть. Ощущения как во сне, никаких чувств и ощущений. Так я сплю! Это всего лишь сон!