Он жалел о том, что покинул Скиммеров.
Он должен вернуться и просить их снова принять его к себе.
Смущенный, он остался на месте, скорчившись, стоя на коленях, по локти в грязи, глаза следили за перемещением огромной улитки, пересекавшей его дорогу. Вверх. Повернуться и искать друзей. Он медленно выпрямился. Поднялся южный теплый ветерок, обдувающий потную кожу. Он бросился бежать, позабыв о ползающих вокруг улитках. Где же море? Где Скиммеры? Он следует за солнцем. Землю сменил песок, улиток скорпионы. Раздались звуки прибоя. Он взбирается на дюны. Да, это здесь. Вот его следы. Он вспомнил жеребячью веселость Нинамин, торжественную уверенность Хенмер, таинственные глубины Серифис, красоту Ти, живость Ангелон, нежность Брил. Как он мог их оставить? Это же его друзья. Даже больше: они — часть его, и он, можно надеяться, часть их. Они на пути к семерке. Так много общего. Мой секундный гнев. Детский. Братья и сестры: иногда немного такие беззаботные, но этого и следует ожидать — между нами такая пропасть времени. Мог ли я понять чувства своего далекого предка? Мог ли он понять хотя бы десятую часть из того, что я сказал? Но это же не причина для расставания. Нужно быть любящим, нужно быть ближе друг к другу.
Взобравшись на последнюю дюну, он увидел берег и нашел отметки тех мест, где лежали Скиммеры, но самих Скиммеров не было.
— Хенмер? Серифис? Ти?
Их нигде не было.
Он кричал, махал руками, бегал вдоль пляжа, изучал следы на песке. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезно. Они не оставили и следа. Воспарили, сверкнув в стратосфере, единодушно рванулись куда-нибудь к Сатурну. Забыв о нем. Признав его права. Безнадежно повторял он их имена, в отчаянии катаясь по песку. Ворвался в волны, надеясь отыскать там хоть свою русалку. Никого. Ничего. Заброшен. Один.
Это твоя вина. Но что теперь?
Он отправился на поиски. Прежде Скиммеры избавляли его от одиночества, могут сделать это и снова. Тем не менее он пойдет своим путем сожаления и надежды. И надежды. И он еще раз пошел в глубь суши, на этот раз другим путем, так как ему не понравилась равнина улиток. Если ему удастся отыскать Скиммеров, решил он, он никогда по своей воле не покинет их. Земля здесь похожа на землю в других местах, хотя не такая горячая, — ряд низких холмов сдерживал порывы сурового ветра. Здесь тоже ползали улитки, но другого вида, зеленые с палевыми рожками. Они оставляли на головой земле блестящие ясные следы. Он много раз, случайно, наступал на них. Улитки трескались с зловещим свистящим звуком, от которого его пронизывал стыд. Он старался смотреть под ноги, осторожно делая каждый шаг, и это занятие так поглотило его, что он не заметил перемен в окрестностях. Появились деревья: конической формы, низкие, они напоминали гибрид финиковой пальмы с поганкой. Появилось и несколько маленьких ручейков. И наконец, он обнаружил, что приближается к чьему-то дому.
Дом?
Ничего подобного он не видел с момента своего пробуждения. Вероятно, это просто обман, иллюзия, которую он принял за двухэтажное кирпичное строение в стиле 1940-х годов под крышей из серых плит и с зеленым прозрачным венком, висящим на дверном кольце входной двери, тропинка, ведущая к двери тщательно вымощена, а слева к дому подходит подъездная дорожка темного асфальта, хотя Клей не заметил ни гаража, ни автомобиля. Окна прикрывали легкие белые драпировки. На одном из окон второго этажа в ящике росли герани.
Он засмеялся, потому что сильно сомневался, что все эти постройки принадлежат к прошлым эпохам человечества. Вряд ли такой дом мог в одиночестве выстоять в течение всех прошедших тысячелетий. Значит это проделка. Но чья?
— Нинамин? — в голосе прозвучала надежда, — Ти?
Входная дверь открылась, и на пороге появилась женщина.
Его рода. Молодая, но уже прошедшая сквозь истинную юность. Обнаженная. Короткие темные волосы, вполне приличная грудь, бедра немного широковаты, но ноги необыкновенно хороши. Легкая улыбка, безупречные зубы. Живые, участливые глаза. По коже тут и там рассыпаны родимые пятна. Не творение фантазии, а настоящая женщина, несовершенная, привлекательная, обещающая восторги. В своей наготе она выглядит чуточку смущенной, но в то же время производит впечатление, что это пройдет, когда они получше узнают друг друга. В десятке метров от дверей, он остановился.