— Беги! — кричал Клей. — Беги!
Один из самых крупных поднял голову, посмотрел на него и — безошибочно
— засмеялся. Клей решил продолжить путь. Он прошел мимо танкоподобного зверя величиной с двойного носорога и бронированной шкурой, он видел стадо десятков тысяч широконосых животных, которые могли быть свиньями на антилопьих ногах. Интересно, были ли здесь львы? Да, вон они на дальней стороне сада, три стройных хищника с резкими клиновидными головами, свирепыми передними лапами и мощными задними ногами, как у кенгуру. Порыкивая, они лежали на груде обглоданных ребер с окровавленными пастями. Мать и два котенка: подняв головы, они показали Клею яркие, как красные звезды, глаза, но не выказали ни малейшего желания напасть на него. Обходя их, он описал широкий круг. До самого полудня он усердно корпел над рядом образцов фауны и, наскучив излишком странностей, едва попытался проанализировать все, что увидел. Он просто называл эту огромную груду мяса слоном, а те резвые пятна — газелями, хотя сознание говорило ему, что его параллели не точны. Когда наступила темнота, он сделал привал у подножия карликовой горы — камня величиной с корабль, высотой футов в восемьдесят, — и сидел, нетерпеливо переживая ночь, стараясь отвести, уставившиеся на него блестящие глаза.
На следующий день и саванна осталась позади. Земля приобрела еще более апокалиптический вид. Он вступил в термальную зону: били струи гейзеров, клокотали теплые источники и большинство земли ошпарено во влажную коричневую наготу. Он исследовал меловые террасы, ванны, наполненные водой, — красные, зеленые, синие. Он остановился, чтобы посмотреть на столб черного пара, вздымающийся на сотни футов из похожего на кошелек дымохода. Он пересек мертвое плато, покрытое стекловидными отложениями, идя зигзагами, чтобы не попасть в отдушины, испускающие гнилостный газ. Здесь он снова приобрел маленьких проводников.
— Это тропинка к Колодцу? — спросил он у похожей на сову птицы, прицепившейся к ветке засохшего дерева, и она подтвердила его предположение. Многоногий розовый выползок милостиво проводил его через запутанную есть термальных бассейнов, которые клокотали, бурлили, стонали и норовили ошпарить его кипящей жидкостью. Серо-голубое здешнее небо даже в полдень было подернуто дымовой завесой. Воздух имел химический привкус. Скоро кожа Клея покрылась темным налетом.
— Здесь можно искупаться? — спросил он у дружелюбного прыгающего зверька, указывая пальцем на бассейн, из которого не поднимался пар.
— Не мудро, — ответил попрыгунчик. — Не мудро, не мудро.
И словно подтверждая его слова, жидкость в пруде вдруг вспыхнула опасно красным цветом, словно откуда-то из глубины излилась кислота.
Землю гейзеров огораживала стена из камня, простирающаяся с юга на север. Чтобы взобраться на нее, требовалось умение, ибо она поднималась почти вертикально и в ней не хватало многих камней, но ему удалось вскарабкаться на нее, предпочтя подъем бесконечному блужданию вдоль стены. Достигнув верхушки, он с облегчением отметил, что противоположный склон более пологий. Спускаясь, он осматривал лежащие впереди места и увидел нечто столь экстраординарное, что сразу понял, что пришел к месту назначения. Солнечный свет словно приглушали фильтры и в этом свете он увидел совсем голую равнину: ни куста, ни дерева, ни камня, только ровный слой зелени, простирающийся слева направо и изгибающийся к линии горизонта. Почва была красно-кирпичного цвета. Прямо перед ним, по крайней мере, в нескольких днях пути по равнине, из земли вырывалась колонна света, которая поднималась с совершенной прямизной, словно огромный мраморный теллар, и ее верхний конец терялся в атмосфере. Клей предположил, что в ширину колонна должна быть с полмили. Она блестела, как полированный камень, хотя он был уверен, что это не материальная субстанция, а поток чистой энергии. В его глубинах явно виделось движение; огромные участки крутились, путались, сталкивались. Менялись цвета. Доминировал то красный, то голубой, то зеленый, то коричневый. Некоторые зоны колонны казались более плотными. Искры сталкивались и погибали. Неопределенная вершина колонны затенялась облаками. Клей услышал свист и треск, словно звук электрических разрядов. Этот одинокий могущественный сияющий стержень посреди пустынной равнины ошеломил его. Он казался спектром могущества, фокусом перемен и творений, осью вращения всей планеты. Прищурив глаза, он созерцал это великолепие.