Крепко держась за руль, Хара раскачивался из стороны в сторону, глядя вперед широко открытыми глазами; его внимание и воля были целиком подчинены инстинкту водителя.
Что-то мягкое, будто вата, ударилось о ветровое стекло и рикошетом отлетело в кабину. Это был бекас. Он бил крыльями и пищал от страха, стараясь вырваться на волю. Когти больно вцепились в лицо Кристобалю. Ему пришлось схватить птицу обеими руками и вышвырнуть в окно. Машина на секунду потеряла управление и одним колесом напоролась на агаву. Послышался громкий сухой треск.
Цистерна с водой накренилась. Кристобаль на полном ходу затормозил и выпрыгнул в темноту. Гамарра встрепенулся и отчаянно замахал руками, пытаясь освободиться от своего скафандра. Вырванный из сладкой дремы внезапным треском и толчком, он как сумасшедший заголосил под спеленавшим его одеялом.
— Что случилось? — вопил он, сорвав тряпку со рта.
Кристобаль внимательно рассматривал проколотую переднюю шину.
— Неси домкрат, — бросил он Гамарре.
— Домкрат? — отозвался тот, недоумевая, в чем дело.
— Да проснись ты наконец, тащи инструменты.
— A-а, так бы и сказал, — зевая и потягиваясь, буркнул Гамарра.
— Шевелись, Полметра!
Полметра сразу как подменили; он сосредоточился, мигом поднял сиденье, вытащил домкрат и гаечные ключи, впопыхах один выронил, поднял и, сунув в рот, зажал зубами.
— Мне приснилось, будто нас атаковали боливийцы, — бормотал он, не выпуская гаечного ключа.
— Все лучше, чем эта чертова шина, — устало сказал Кристобаль.
— Yagua revi![73] — недовольно проворчал Гамарра и присвистнул.
Подслеповатый, мерцающий свет фар освещал спутанные заросли и медленно растекался по накренившемуся грузовику и двум мужским фигурам, опустившимся на колени перед проколотой покрышкой. Зубчатые лапы агавы вонзались им в грудь и больно царапали.
Солнце уже поднялось высоко, когда автоцистерны подъехали к новой котловине. Она была такой же, как и прежняя, разве что чуть поменьше, и вся поросла низкими деревьями: этот зеленый амфитеатр раскинулся прямо посреди сельвы. Овевавший лицо ветер приносил с собой аромат цветущего гуайяко и терпкий запах черных ос.
Отасу стоял на подножке первой автоцистерны и, сонно покачивая головой, пересчитывал машины. Одиннадцать.
— Не хватает грузовика Кристобаля, — сказал он.
Сальюи сразу же обернулась и стала глядеть через овальное окошко в задней стенке кабины.
— Что с ним могло стрястись? — озабоченно спросил Акино, пристально всматриваясь в суживающуюся к началу и поросшую травой прогалину, по бокам которой тянулись шпалеры кебрачо.
— Вот мы и добрались до ущелья Гарганта-де-Тигре, — объявил Отасу и, устроившись поудобнее на сиденье, стал искоса поглядывать на дорогу. — Слава богу, пройдем его засветло, а не ночью.
И вдруг до их слуха донеслась канонада. Стреляли где-то совсем рядом, с маленькими интервалами, но странный нарастающий гул скоро перекрыл все: и грохот артиллерии, и урчание автомобильных моторов. Командир автовзвода встревожился не на шутку. На полном ходу он высунулся из кабины, нажал до отказа на стартер и, круто съехав к обочине, прокричал:
— Воздух! Сворачивайте! В кусты!
А через минуту над лесом, прямо над их головами появился «юнкере». Заметив колонну автоцистерн, он открыл сильный пулеметный огонь и в упор обстрелял грузовики. Свинцовый шквал пронесся по пыльной ленте дороги, взметнув к небу земляные столбы.
Водители растерялись, поднялась паника. Машины заметались и врассыпную ринулись к лесу. Одна автоцистерна и санитарная машина буксовали, изо всех сил стараясь сдвинуться с места, но «юнкере» пронесся на бреющем полете, полив их сверху огненным дождем и вдобавок сбросив бомбу, которая упала рядом с санитарной машиной, но не разорвалась. Люди опрометью выскочили из машины и бросились к зарослям. Подкошенный свинцовым ураганом санитар остался лежать на месте. Автоцистерна неподвижно замерла в кювете. Сквозь разбитое ветровое стекло был виден ничком повалившийся на руль водитель. Из головы его струйкой текла кровь на уцелевшие остатки стекла. Изрешеченная пулями цистерна выбрасывала несметные водяные фонтаны. Грузовики забивались поглубже в лес, пытаясь надежнее спрятаться от смертоносного ока желтого стервятника, который неотступно кружил в небе, сотрясая землю оглушительным треском пулеметов и взрывами бомб.