Такое впечатление, что каждый сосредоточенно молится про себя.
— Лилит, это и есть служба?
— Еще нет. Мы пришли немного рановато. Сейчас увидишь.
Меня буравят глаза Крага. На голограмме он действительно похож на бога. Я дерзко отвечаю на его взгляд. Что он сказал бы, узнав обо всем этом? Он бы расхохотался. Измолотил в щепы письменный стол от восторга: «Краг — бог! Иегова Краг! Симеон Аллах! Неплохо, черт возьми! Почему бы им не поклоняться мне? Я ведь сделал их, разве не так?»
Глаза мои постепенно привыкают к полумраку, и я начинаю изучать орнамент на стенах. Это вовсе не абстрактный узор, как мне поначалу показалось. Нет, теперь я различаю буквы алфавита, которые бесконечно повторяются, покрывая собой каждый сантиметр стен. Не весь алфавит. Я пробегаю глазами по строчкам и вижу только А, У, Г и Ц во всевозможных сочетаниях. Например:
АУА АУГ АУЦ АУУ ГАА ГАГ ГАЦ ГАУ ГГА ГГГ ГГЦ ГГУ ГЦА ГЦГ ГЦЦ ГЦУ ГУА ГУГ ГУЦ ГУУ ЦАА ЦАГ ЦАЦ ЦАУ И так далее, и так далее.
— Лилит, — спрашиваю я, — что это за узор?
— Генетический код, — говорит она. — Триплеты РНК.
Ах да. Я вдруг вспоминаю девушку-слоубиманку в Гамма-тауне: ГААГАГГАЦ.
— Так вот эта комбинация букв на стене — молитва?
— Священный язык. Как латынь для католиков.
— Понимаю.
На самом деле я не понимаю ничего. Просто со всем соглашаюсь.
— А из чего сделан алтарь? — спрашиваю я.
— Из плоти. Синтетической плоти.
— Живой?
— Разумеется. Прямо из автоклава, в точности как я или ты. Пардон, к тебе это не относится. В точности как я. Гора живого синтетического мяса.
— Но как она… оно… живет? У него же наверняка нет никаких внутренних органов.
— Питательные вещества поступают из резервуара под ним. Инъекциями. Алтарь действительно живет. Растет. Время от времени его приходится даже подравнивать. Он символизирует наше происхождение. Не твое. Наше. Такой алтарь есть в каждой церкви. Тайно выращенный на заводе. И под большим секретом оттуда вывезенный.
— Как бракованные?
— Да, как бракованные.
— А мне показалось, что на заводе в Дулуте недремлющая служба безопасности, — говорю я.
Лилит подмигивает мне. Я начинаю ощущать себя участником заговора.
Из еле заметной двери за алтарем появляются трое андроидов. Двое бет и альфа, все в длинных парчовых накидках, расшитых стилизованным орнаментом из тех же четырех букв. Я понимаю, что это священники. Сейчас начнется служба. Трое новоприбывших встают на колени у алтаря, все вокруг делают сначала знак «Славься, Краг», потом «Храни нас Краг». Я повторяю за всеми.
— Это священники? — спрашиваю я.
— Не совсем, — отвечает Лилит. — У нас нет священников в вашем понимании. У нас есть разные касты, представители которых играют каждый свою роль в разных ритуалах. Вот этот — альфа Хранитель. Он входит в транс и напрямую общается с Крагом. Двое бет — экстраполяторы. Они усиливают его эмоциональное состояние. Во время других ритуалов службу могут нести Поглощающие, Трансцендеры, Защитники, а ассистировать — Уступающие, Жертвующие или Отвечающие.
— А ты какой касты?
— Отвечающая.
— А Тор Смотритель?
— Хранитель.
Альфа у алтаря начинает декламировать нараспев:
— ЦГУ, УУЦ, УЦА, ЦГА. ЦЦГ, ГЦЦ, ГАГ, АУЦ.
— И что, вся служба будет так зашифрована?
— Нет. Это только для того, чтобы установить раппорт.
— Что он говорит?
Двое сидящих перед нами бет оборачиваются. Глаза их гневно горят, они хотят потребовать, чтобы мы умолкли. Увидев, что мы альфы, они прикусывают языки.
— Он говорит, — шепчет Лилит мне на ухо, — Краг вводит нас в этот мир, и к Крагу мы возвращаемся.
— ГГЦ, ГУУ, УУЦ, ГАГ.
— Краг — наш творец, наш защитник и наш спаситель.
УУЦ, ЦУГ, ЦУЦ, УГЦ.
— Краг, мы молим тебя вывести нас на свет.
Я не могу разгадать шифр. Он кажется совершенно бессмысленным. Какой символ обозначает Крага? Как работает грамматика? Об этом спрошу у Лилит в другой раз. На нас снова оборачиваются: уж эти болтливые альфы там, сзади; никакого уважения.
Экстраполяторы слаженно выводят низкие гудящие ноты. Хранитель продолжает декламировать. Лилит начинает эхом вторить ему — наверное, в этом и заключаются ее обязанности как отвечающей. Огни почти совсем меркнут, потом ярко разгораются. Изображение Крага начинает светиться, глаза проникают глубоко мне в душу.
Теперь я понимаю добрую половину слов службы. Перемежая обычную речь шифром, они просят Крага спасти Детей Автоклава, дать им свободу, возвысить до уровня Детей Лона. Они воспевают тот день, когда Лоно и Автоклав, Автоклав и Лоно станут одним целым. Бесконечно повторяя жест «Храни нас Краг», они умоляют его о милости. Краг! Краг! Краг! Краг! Краг! Вся их религия построена на представлении о милосердном Краге.
Я наконец-то начинаю понимать. Это движение за равенство! Фронт освобождения андроидов!
— Краг, господин наш, возведи нас к по праву принадлежащему нам месту рядом с нашими братьями и сестрами по плоти.
Краг, даруй нам спасение.
Краг, положи конец нашим мучениям.
Хвала Крагу.
Слава Крагу.
Похоже, служба приближается к кульминации. Все поют, декламируют, жестикулируют, делают знаки, каких я никогда не видел. Лилит полностью поглощена молитвой. Я чувствую себя одиноким неверным, вторгшимся туда, где ему делать нечего, туда, где андроиды молятся своему создателю, своему богу — моему отцу. Все более и более длинные фрагменты службы произносятся только шифром, но обычные слова продолжают прорываться. Краг, снизойди до нас и освободи нас. Краг, благослови нас. Краг, когда же кончится время испытания? Краг, ты нам нужен. Краг Краг Краг Краг Краг. С каждым Крагом я подскакиваю, я чувствую зуд между лопаток. Ни о чем подобном я не подозревал. Как им удается сохранить все в тайне? Карг — бог. Мой отец — бог. И я тоже Краг. Если Краг умрет, кому они будут поклоняться? Впрочем, как может умереть бог? Входит ли в веру представление о воскрешении? Или земной Краг — это только мимолетное проявление истинного, верховного Крага? Некоторые строчки службы наводят меня на эту мысль.
Теперь они все тянут оглушительным хором:
— ААА ААГ ААЦ ААУ Крагу.
АГА АГГ АГЦ АГУ Крагу.
АЦА АЦГ АЦЦ АЦУ Крагу.
Они предлагают ему весь генетический код, строчку за строчкой. Я слежу глазами по орнаменту на стене. Вдруг до меня доносится собственный голос:
— ГАА ГАГ ГАЦ ГАУ Крагу.
ГГА ГГГ ГГЦ ГГУ Крагу.
Лилит поворачивается ко мне и улыбается. Она раскраснелась, возбуждена, как при сексуальном экстазе. Она одобряюще кивает мне.
Я пою громче:
— ГЦА ГЦГ ГЦЦ ГЦУ Крагу.
ГУА ГУГ ГУЦ ГУУ Крагу.
Литургия длится и длится в какой-то странной тональности; такое впечатление, что андроиды раскладывают музыку не по нотам, а в совершенно другой системе, но все звучит удивительно слаженно. Впрочем, я довольно легко подстраиваюсь под них и допеваю до самого конца:
— УУА УУГ УУЦ УУУ Крагу.
Мы поднимаемся с колен. Мы подходим к алтарю. Встаем плечо к плечу, слева ко мне прижимается Лилит, справа какой-то бета, мы кладем ладони на эту груду живого мяса. Она теплая, мокрая и дрожит под нашими пальцами. Подстроившись под ритм этой вибрации, мы скандируем:
— Краг, Краг, Краг, Краг, Краг.
Служба окончена.
Несколько андроидов, построившись в колонну, уходят сразу. Другие задерживаются немного передохнуть. Я чувствую себя смертельно уставшим, хотя почти не принимал участия в церемонии. На несколько минут я ощутил небывалый эмоциональный подъем. А говорят, что в наш век религия мертва, не более чем занятный старый обычай, давно канувший в Лету. Но не среди андроидов. Они верят в высшие силы и в действенность молитв. Они думают, что Краг слышит их. Слышит ли их Краг? Слушал ли он их когда-нибудь? Они верят в это. Даже если сейчас Краг не слышит нас, говорят они, когда-нибудь он нас услышит. И освободит от оков рабства. Что, скажете, опиум для народа? Но даже альфы верят.