Мистер Сетна приходился дальним родственником семье Гуздар, старой финансовой аристократии, сохранившей свое состояние; они строили корабли для военно-морского флота Британии. Увы, случилось так, что один молодой член клуба «Райпон» задел уязвимое место клана, к которому отчасти принадлежал мистер Сетна; строгий стюард случайно услышал компрометирующее замечание относительно нравственности молодой леди Гуздар, его кузины, которую не раз отлучали от семьи. Поскольку грубая острота развеселила этих молодых парсов, не признававших своей религии, далее также последовало компрометирующее замечание о космическом переплетении Спента-Майнью (зороастрийского духа добра) и Ангра-Майнью (духа зла). В отношении кузины мистера Сетны из семейства Гуздар было сказано, что из всех ее предпочтений победу одержал дух секса.
Молодой денди, нанесший этот вербальный урон клану, носил парик, к бессмысленности которого официант также испытывал неодобрение. В результате мистер Сетна вылил горячий чай на макушку джентльмена, из-за чего тот вскочил и одним хапком буквально облысел на глазах изумленных компаньонов по ланчу.
Хотя действия мистера Сетны и были расценены многими старыми и новыми состоятельными семействами парсов как самые благородные, их сочли не подобающими рангу стюарда; основанием для увольнения мистера Сетны была формулировка «грубое нападение посредством горячего чая». Тем не менее стюард получил наилучшую из возможных рекомендацию от отца доктора Даруваллы. Мнение старшего Даруваллы имело такой вес, что мистера Сетну немедленно взяли на службу в клуб «Дакворт». Отец Фарруха расценивал эпизод с чаем как героический поступок: подвергнутая порицанию леди из рода Гуздаров была вне критики; мистер Сетна был прав, защищая оболганное достоинство девушки. Стюард был таким фанатичным приверженцем зороастризма, что не терпящий никаких возражений отец Фарруха отзывался о нем как о парсе, несущем на своих плечах всю Персию.
Каждому члену клуба «Дакворт», испытавшему на себе хмурое неодобрение со стороны старшего официанта в обеденном зале либо в Дамском саду, старина мистер Сетна представлялся персоной, которая охотно выльет горячий чай на любую голову. Он был высок и исключительно тощ, как будто вообще не принимал пищу, и у него был презрительный нос крючком, будто стюард не одобрял всего, что пахнет. А еще пожилой стюард был столь светлокож – у большинства парсов кожа светлей, чем у индийцев, – что, как полагали, он испытывал неодобрение к другим расам.
В настоящий момент мистер Сетна с неодобрением взирал на сумятицу, царившую на поле для гольфа. Тонкие его губы были плотно сжаты, и у него был узкий выступающий подбородок с козлиной бородкой. Он не воспринимал спорт и во всеуслышание не одобрял, когда занятия спортом смешивают с более почетным делом, таким как принятие пищи и жаркий спор.
На поле для гольфа творилось что-то несусветное: из раздевалки выбегали полуголые мужчины, как будто в своей спортивной одежде (в полной экипировке) они и без того не были противны. Как истинный парс, мистер Сетна уважал законы; он считал смерть заслуживающей серьезного отношения, и в том, что она случилась на удручающе банальном поле для гольфа, было нечто аморальное. Как истинно верующего, чье тело когда-нибудь положат в Башни Молчания, пожилого стюарда глубоко задевало присутствие возле трупа многочисленных стервятников; так что он предпочел не замечать их, а обратить все свое внимание и презрение на людскую суматоху. Вызвали главного садовника-придурка – тот тупо направил тарахтящий трактор прямо по полю для гольфа, придавливая траву, которую его помощники недавно прочесали роликовой шваброй.
Мистер Сетна не мог видеть Инспектора Дхара, углубившегося в заросли бугенвиллей, но у него не было никакого сомнения в том, что эта неотесанная кинозвезда находится в самом центре событий; даже просто мысль об Инспекторе Дхаре вызывала у стюарда вздох неодобрения.
Затем раздался тонкий звон вилки о стакан – вульгарный способ позвать официанта. Мистер Сетна повернулся к столу, откуда шел оскорбительный звон, и обнаружил, что именно его, а не рядового официанта вызывает вторая миссис Догар. В лицо ее называли прекрасной миссис Догар, а за спиной – второй миссис Догар. Мистер Сетна не считал эту женщину особо красивой, к тому же он решительно не одобрял повторных браков.