Старший Дарувалла не стал бы слушать ни слова от имени Фрейда. То, что его отец ополчился против Фрейда, было для Фарруха еще одним подтверждением жесткой интеллектуальной тирании отца, с его отставшими от времени убеждениями. Дабы дискредитировать Фрейда, Лоуджи перефразировал один афоризм великого канадского врача сэра Уильяма Ослера. Выдающийся клиницист и талантливый эссеист, Ослер был большим авторитетом и для Фарруха. Это было возмутительно, что Лоуджи взялся опровергать Фрейда при помощи сэра Уильяма; старый болван сослался на хорошо известное изречение Ослера, предупреждавшего, что изучать медицину без учебников – все равно что выходить в море без карты. Фаррух утверждал, что это половинчатое понимание Ослера и менее чем половинчатое понимание Фрейда, потому что разве не сэр Уильям также предупреждал, что изучать медицину без изучения пациентов – все равно что вовсе не выходить в море? Фрейд, в конце концов, изучал своих пациентов. Но Лоуджи стоял на своем.
Фаррух был недоволен отцом. Молодой человек покинул дом в какие-то семнадцать лет, но теперь ему было девятнадцать – он был начитан, и он повидал мир. Далеко не эталон блеска и благородства, старый Лоуджи выглядел теперь как шут. В какой-то момент Фаррух дал отцу почитать одну книгу. Это был современный роман Грэма Грина «Сила и слава», по крайней мере «современный» для Лоуджи. Это был также роман о религии, которая была (в случае Лоуджи) вроде красной тряпки перед мордой быка. Эта книга резко критиковала Римско-католическую церковь, что и послужило для Фарруха дополнительным поводом предложить ее отцу. Старик клюнул на умную наживку, особенно когда узнал, что книга осуждена французским епископатом. По причинам, которые Лоуджи никогда не трудился пояснять, он не любил французов. По причинам, которые Лоуджи пояснял слишком часто, он считал, что все религии – «монстры».
Со стороны молодого Фарруха было, конечно, чистым идеализмом полагать, что ему удастся направить своего старомодного злопыхателя-отца в русло новоевропейских ценностей, обретенных сыном, особенно с помощью такого простого приема, как любимый роман. В своей наивности Фаррух надеялся, что общая с отцом оценка книги Грэма Грина может вывести на тему просвещенных сестер Зилк, которые, хотя и католички, не разделяли ужаса Римско-католической церкви перед романом «Сила и слава». В ходе обсуждения романа можно было бы заговорить о том, кто такие эти либерально мыслящие сестры Зилк, и так далее и тому подобное.
Однако старый Лоуджи не признал роман. Он разнес его как морально противоречивый – как «полную мешанину добра и зла», по его словам. Во-первых, Лоуджи утверждал, что лейтенант, который предает смерти священника, изображен человеком цельным, человеком с высокими идеалами. Тогда как священник – абсолютная мразь, развратник и пьяница, наплевавший на свою незаконнорожденную дочь.
– Такого человека следует предать смерти! – воскликнул старший Дарувалла. – И не обязательно потому, что он священник!
Фаррух был горько разочарован столь примитивной реакцией на роман, который он так любил, что уже перечитал раз пять или шесть. Он намеренно задел отца, сказав, что его доводы удивительно совпадают с нападками на эту книгу Римско-католической церкви.
Это было начало лета и сезона дождей в 1949 году.
Застрявший в прошлом
И вот появляются персонажи, представляющие собой киношную нечисть, голливудскую накипь, съемочную слизь вышеупомянутых «беспринципных и трусоватых бездарей». К счастью, они второстепенные персонажи, но настолько неприятные, что их введение откладывалось до тех пор, пока это было возможно. Кроме того, прошлое уже совершило свое нежелательное вторжение в повествование; младший доктор Дарувалла, которому было не привыкать к нежелательным и длительным вторжениям из прошлого, все это время сидел в Дамском саду клуба «Дакворт». Прошлое навалилось на него с такой печальной тяжестью, что он и не прикоснулся к своему большому «Кингфишеру», ставшему непотребно теплым.
Доктор понимает: он должен, по крайней мере, встать из-за стола и позвонить жене. Ему следует сразу же рассказать Джулии о бедном мистере Лале и об угрозе любимому Дхару: «БУДУТ НОВЫЕ УБИЙСТВА ЧЛЕНОВ КЛУБА, ЕСЛИ ДХАР ОСТАНЕТСЯ ЕГО ЧЛЕНОМ». Фаррух должен также предупредить ее, что Дхар возвращается домой на ужин, не говоря уже о том, что сам он обязан как-то объясниться с женой относительно своей трусости; она, несомненно, сочтет его трусом, оттого что он не сообщил Дхару огорчительных новостей, – а ведь доктор Дарувалла знает, что со дня на день в Бомбее ожидается близнец Дхара. Тем не менее он не может ни глотнуть пива, ни даже подняться со стула, как если бы и его забили до смерти клюшкой, что раскроила череп бедного мистера Лала.