— Да будут к вам добры боги, — поблагодарил человек. — Держи, друг мой Дарен.
И прошипел, не размыкая зубов:
— Пей! Не смей отказывать!
Шогол-Ву смочил губы и оставил кружку на стойке. Человек, хлебнув изрядно, тронул струны.
— Я Трёхрукого просил
дать мне ночью больше сил.
Парень хилый и я слабый,
не могу залезть на…
— На лежанку, — послушно сказал запятнанный.
Четвёртый Перст развеселился.
— Клур, — простонал Третий. — Вам весело, а у меня башка трещит… Я им шеи щас сверну.
— Ну так иди наверх и не нуди, — посоветовал ему черноволосый. — Ты, как тебя там, другое играть умеешь?
— Меня звать Нат, — ответил человек. — Сыграю, отчего бы и нет.
Струны под его пальцами бросили смеяться. Притихли — и запели задумчиво. Шогол-Ву ещё такого не слышал.
Этот голос шёл к самому сердцу и говорил только с ним. Попробуй объяснить, о чём — не получится. А сердце понимало и само пело в ответ.
И казалось, что-то прорастало изнутри, большое, непонятное и пугающее, и что с этим делать, было неясно. Шогол-Ву прижал ладонь к груди. Ничего. Куртка под пальцами, мехом наружу, и это, новое, не увидеть, не нащупать. Не вырвать. А оно всё росло.
Даже тот, бородатый, что сидел, обхватив голову руками, поднял взгляд. И его товарищи заслушались. Только нептица не думала ни о чём, кроме корня, закатившегося под лавку, где дремал старик. Тянула лапу, пытаясь зацепить когтем.
Шогол-Ву прошёл за стойку. Трактирщик встрепенулся, поднял взгляд.
— Нужно согреть воды, — сказал запятнанный, разглядывая травы.
Он потянулся к полке, где стояла кружка с чёрным листом. Заглянул в соседнюю, полную маленьких жёлтых орехов, нежно-душистых, когда целы, и горько-пряных, если размолоть. Отломил несколько зелёных стеблей от сушёного пучка.
— Не смей мне тут хозяйничать без спроса! — больше встревоженно, чем сердито, воскликнул трактирщик. — Что удумал?
— Отвар от головной боли. Растолку орех. Согрей воды.
Трактирщик надулся, выпятил губу. Бросил взгляд на людей за столом, почесав в затылке. Махнул рукой, сказав неслышно: «А-а!», и снял с крюка малый котелок.
Черноволосый прищурился, но не вмешался. Дождался, пока настоится, и когда хозяин дёрнулся нерешительно, не зная, как предложить, сказал:
— От боли, да? Ты, сперва сам хлебни.
Шогол-Ву отпил послушно, поморщившись: горчило.
Черноволосый мотнул головой:
— Давай сюда. Ивен, слышишь? Отвар для твоей башки.
Бородач глотнул.
— Ох и дрянь… Хотя я любую дрянь готов проглотить, только б полегчало. О-ох…
— А ты чего не пьёшь? — спросил черноволосый, указав глазами на оставленную на стойке кружку. — Давай, веселее будешь.
Шогол-Ву поймал умоляющий, почти испуганный взгляд спутника. Неохотно взял кружку, сделал глоток, задержал во рту.
— Пить не умеешь, что ли? Не видел я ещё потешников, которые бы от дармовой выпивки нос воротили.
— Да он как выпьет, чудит! Людей задирает, драться лезет, буянит, кружками швыряется. В последний раз такое отколол, что мы пять храмов обходили, у богов прощения просили. Всех оскорбил.
Черноволосый поглядел тяжело, усмехнулся нехорошо.
— А и пусть. Тошно мне, невесело, впору самому напиться. Давайте, гуляйте, пойте! Ущерб оплачу, а с богами сами договоритесь. Всё одно по дорогам шатаетесь, вам пять храмов обойти — не труд.
Шогол-Ву стиснул зубы.
— Не перечь, — зашипел ему спутник. — Делай, что говорят!
Запятнанный послушал. Пил осторожно, но гретое вино оказалось слабым. Не страшнее травяного настоя.
Человек пел, и эти, за столом, ему подпевали. Пришёл мальчишка с постоялого двора, сказал, старый Ламме ждёт, что с ним расплатятся. Черноволосый расплатился.
Проснулся старик музыкант. Ели похлёбку и снова пили. Звенела стренга. Плыл дым очага, и в этом дыму качались стены. Настороженно глядела с балки рыжуха, свесив толстые хвосты.
Нептица плясала, люди смеялись. Позже оказалось, зверь просился наружу. Люди засмеялись ещё громче. Кто-то внёс лопату. Все пели, и нептица кричала тонко.
— Друг мой Дарен, ну и мерзко же ты воешь, — сказали кому-то.
Распахнулась дверь, впуская морозный ветер. Новый гость покачивался на пороге, а за ним сияли огни, темнело небо.
— Проваливай! Не знаешь, что ли, тут Длань!.. Поищи другой трактир!
Дверь хлопнула, и всё померкло. Нептица толкнулась клювом в щёку. Шогол-Ву открыл глаза и увидел перед собой когтистую лапу. Отвернулся, и рыжуха лизнула его синим языком.