За пределами нескольких городов страна оставалась охваченной гражданской войной, в которой четырнадцать отдельных фракций мусульманской Селеки и христианских ополченцев Анти-Балака все еще боролись за спорные территории и стремились стереть с лица земли остальных. Этнические чистки в Африке были стандартной формой раздоров, которые, как правило, разворачивались по взмаху мачете.
Два турбовинтовых самолета приземлились на небольшой грунтовой полосе и подрулили к административному зданию шахты. Под бдительным оком не менее пятидесяти вооруженных русских солдат группы людей трудились на солнце, расширяя взлетно-посадочную полосу и возводя дополнительную инфраструктуру для продолжения захвата природных ресурсов. Александр обратил внимание на горстку местных ополченцев, которые явно уступали в численности и вооружении своим русским советникам.
"Сегодня мы посмотрим два рудника, директор Жарков. Мы начнем с урановых рудников, а затем перейдем к алмазным, как вы и просили".
"Да". Александр кивнул, перебирая в уме возможные варианты.
Toyota Land Cruiser, на котором их везли, был далеко не тем бронированным "хайлюксом", который они использовали в столице, но низкий крутящий момент и непревзойденная надежность делали их предпочтительным транспортным средством вдали от цивилизации. Даже с опущенными стеклами костюм Добрынина был мокрым от пота, и Александр удивился, почему дипломат продолжает придерживаться формальных атрибутов матушки-России. Неважно, Александру нужно было осмотреть оперативников, принять решение и отдать распоряжение.
Колонну из трех машин возглавлял камуфляжный Peugeot P4, в котором находились два русских советника и один из лидеров местного ополчения. Созданный на базе почтенного универсала Mercedes G, P4 был французской версией "джипа". Александр улыбнулся, зная, что у "Пежо" нет экспортного соглашения с "Мерседесом". Никогда не доверяйте французам. За колонной следовал оливково-красный "Рено" с восемью местными ополченцами и еще четырьмя российскими солдатами. Пока они маневрировали по колейным дорогам в сторону шахт, Александр заметил, как молодые люди и парни отворачиваются, прячась за углами, когда посланник проходил мимо. Тактика противодействия спецназу сработала; страх царил повсюду.
Они проносились по местным деревням так быстро, как только позволяли низкооборотистые машины, передние и задние машины были увешаны неприкрытым оружием. Посыл был ясен: не связывайтесь с этим конвоем. Нищета не шокировала Александра: соломенные крыши, редкие недоедающие коровы, грязные канавы, сочащиеся экскрементами, старики и женщины, замершие на грязных улицах. Как и во всех развивающихся странах мира, единственные улыбки принадлежали детям, играющим в грязи.
Урановый рудник излучал нищету. Рабочие, которых Александр наблюдал в очереди к шахтам, были похожи на зомби. Даже дети были отданы на принудительные работы - издержки деревни, пораженной ВИЧ и СПИДом. Когда сырую руду поднимали вручную в деревянных ведрах или толкали по сырой железной дороге на шатких тележках, ее складывали у входа в большие кучи. Александра предупредили, чтобы он оставался на смотровой площадке, поскольку ближе к кучам руды уровень радиации был токсичным.
"Какова продолжительность их жизни?" спросил Александр у хозяина, наблюдая за рабочими, покрытыми нарывами и волдырями.
"Меньше года", - подтвердил Добрынин. "К счастью, в этой части Африки труд новобранцев не является редким товаром".
Это напомнило Александру исправительно-трудовые лагеря, которые Запад упорно называл ГУЛАГом после того, как Солженицын получил Нобелевскую премию по литературе за "Архипелаг ГУЛАГ". В одном Солженицын был прав: заключенным давали возможность работать до смерти.
"Я насмотрелся. Отвезите меня на алмазные копи".
Конвой шел еще два часа, углубляясь в холмы, машины продвигались все медленнее. Александр задавался вопросом, были ли репортеры, "исчезнувшие" несколько месяцев назад, убиты, потому что столкнулись не с тем ополчением или стали мишенью спецназа за то, что задавали слишком много вопросов о шахтах. Неважно. Чего они ожидали, суетясь в зоне боевых действий в Центральной Африке?
У машины их встретил крупный белый мужчина, который, по мнению Александра, был родом с Уральских гор, пожал руку и представился как Крысов Петр Петрович.
"Товарищ Петр Петрович руководит добычей. За последние семь месяцев он превратил ее в самую эффективную и прибыльную алмазодобывающую компанию в стране", - заявил Добрынин.
Петрович вытер потный лоб грязной тряпкой и сунул ее обратно в карман. Александр заметил, как Добрынин достал из кармана костюма флакон дезинфицирующего средства для рук и выдавил обильное количество на ладонь.
"Рабочим платят щедрую сумму за их труд, щедрую для этой части мира, во всяком случае", - продолжил он.
"А воровство? Это проблема или зарплаты достаточно, чтобы противостоять соблазну?" спросил Александр.
"Воровство всегда будет проблемой, господин Жарков", - сказал Петрович. "Нам приходится использовать нестандартные методы борьбы с ворами. Пойдемте".
Петрович повел его к месту, которое, по мнению Александра, было примерно центром надземного расположения оперблока.