Пилоты надели аварийные кислородные маски, сделали несколько глубоких вдохов, чтобы убедиться в их герметичности, и проверили внутренние микрофоны. Затем, бросив друг на друга обеспокоенный взгляд, они сбросили давление в кабине под какофонию предупреждений и звуковых сигналов ведущего. Оба пилота надели на себя дополнительные слои одежды, чтобы защититься от холодного воздуха. Люди сзади встали в одну шеренгу: первые двое - в багажном отделении, остальные - в кормовом туалете и в салоне. Фаркус поднял руку и активировал инфракрасный стробоскоп, установленный на его шлеме, и каждый последовал его примеру. Вскоре все восемь стробоскопов замигали внутри каюты, что, мягко говоря, дезориентировало. Мигающий свет, невидимый для тех, кто не носит приборы ночного видения, должен был помочь прыгунам следить друг за другом в темноте, пока они не соберутся и не выключат их; у плохих парней иногда тоже были приборы ночного видения.
Через минуту после начала прыжка вой сдвоенных турбовентиляторов значительно уменьшился, и самолет набрал такую скорость, которая не разорвала бы прыгунов и их снаряжение на куски, когда они покинут самолет. Когда самолет набрал скорость чуть выше скорости снижения, дифференциальное давление в кабине выровнялось, что позволило Фаркусу повернуть ручку и открыть кормовую багажную дверь, которая скользила вверх по внутренним направляющим. Он попытался открыть ее медленно, но ураганный ветер вырвал защелку из его рук и захлопнул ее с такой силой, что он подумал, что ее сорвет с петель; инженеры в Саванне хорошо выполнили свою работу, и она осталась прикрепленной к самолету. Грузовая дверь на G550 расположена чуть ниже левой гондолы двигателя в задней части самолета, поэтому риск удариться о фюзеляж или любую другую часть самолета при выходе минимален.
Тихая поездка внезапно стала оглушительно громкой. Сочетание завывающего ветра и реактивного двигателя, расположенного прямо над люком, заглушало любую возможность вербальной коммуникации. Холодный воздух был столь же шокирующим для чувств, даже несмотря на все слои специализированной одежды. Фаркус последовательно изучал открытый люк и экран АТАК, НОДы подчеркивали движения его головы. Он воспроизвел пантомиму, отсчитывающую пять секунд. Затем, не раздумывая, он вышел через открытый люк в темноту, каждый прыгун следовал за ним так близко, как позволяло тесное пространство.
Звук реактивного двигателя донесся до Риса, но почти сразу же угас, когда самолет скрылся в ночи. Он принял устойчивое положение тела и раскрыл основной парашют. Маленький парашют раскрыл нейлоновый полог и резко остановил свободное падение Риса. Убедившись, что парашют раскрылся, как положено, он стал искать мигающие стробоскопы, указывающие на положение товарищей по команде. Один за другим он считал их, пока не убедился, что парашюты остальных прыгунов раскрылись. Они не стали собираться в кучу, чтобы не создавать радиолокационного следа. Вместо этого они выключили свои инфракрасные стробоскопы и полетели в свободном строю за ведущим Фаркусом, на расстоянии двадцати пяти ярдов друг от друга. После восторга от свободного падения и ужаса, вызванного необходимостью убедиться, что все учтены, Рис сосредоточился на сохранении своей позиции позади Девана. Он мог видеть голову и хвост Эдо. Собака была пристегнута к шлейке Девана, и Рис не мог не задаться вопросом, о чем думал пес, спускаясь с небес.
Пока они скользили к цели, Рис вносил крошечные коррективы в курс, вытягивая руки вверх и натягивая клеванты парашюта, а поступательное движение несло их все глубже на территорию России и к цели. Несмотря на холод, было довольно спокойно, лишь ветер завывал за спиной. Рис посмотрел вниз и увидел под своими ботинками лишь темноту.
По данным экрана АТАК, они шли по курсу, поддерживая достаточную скорость и высоту, чтобы добраться до острова Медный с небольшим запасом воздуха. Кислород поступал нормально, разум был ясен и свеж. Рису оставалось только следовать за лидером. Пока, несмотря на большие шансы, все шло по плану, но, как хорошо знал Рис, ни один план не выживает после первого контакта с врагом.
ГЛАВА 70
40 000 футов над Беринговым морем
Лиз Райли понадобилась вся ее немалая сила, чтобы задвинуть кормовую дверь багажного отсека в положение "закрыто". К счастью, когда она не летала на самолетах, то передвигала большие груды железа в тренажерном зале. В багажном отсеке она опустилась на колени в тихой молитве, прося Бога присмотреть за ангелами-мстителями, которые только что прыгнули в темноту. После нескольких минут спокойных размышлений она отцепила страховочный трос, который закрепила, чтобы предотвратить падение в пропасть, и вернулась в кабину. Капитан немедленно приступил к герметизации кабины и перевел бортовой климат-контроль на максимальную температуру. Через пятнадцать минут оба пилота смогли снять кислородные маски и сбросить пару слоев одежды.
Если бы они сильно отклонились от своего плана полета, это вызвало бы недоумение, поэтому они осторожно вернулись к центру своего курса и возобновили набор высоты и скорости. Они продолжали полет еще целых сорок минут, и в этот момент Лиз вызвала бы диспетчера из Анкориджа и сообщила о проблемах с давлением в кабине. Она попросила бы перенаправить их на Адак, где они могли бы совершить посадку и проверить систему на предмет поддержания в рабочем состоянии. Так они окажутся как можно ближе к месту экстренной встречи, не вызывая особых подозрений.