Передав ребенка, он установил постамент вертикально и почистил циферблат.
— Его нужно будет настроить на это место, — проговорил он со странным придыханием.
— Кестов, что-то не так?
— Солнечные часы. Они зависят от движения солнца на определенной планете. Братан годами возил такие на корабле, но, конечно, в космосе нет ни одного солнца. Помнишь, что сказала Деводжи? Что дети будут просыпаться, зная, что каждый день увидят одно и то же небо? Он наверняка был так счастлив, что смог установить их здесь. Для его семьи.
— Нашей семьи, — тихо проговорила она, вставая рядом, с Клэр на руках.
Его хвост обвился вокруг них обоих.
— Нашей семьи.
После ужина в этот вечер все собрались в большой гостиной. К ее радости, Кестов принес с корабля доброн. До мастера ей было еще далеко, но она уже освоила достаточно, чтобы самостоятельно играть несколько песен. Деводжи села с одной стороны камина и покраснела, когда Малдост попросил ее сесть рядом, но Мэрайя заметила, что она не отказалась. Несмотря на дневную жару, ночи оказались достаточно прохладными, чтобы огонь радовал ее, хотя все еще не была уверена, как относится к тому, что они жгут навоз. По крайней мере, при горении он имел лишь слабый запах листвы.
Освежившись после купания, Чарли свернулся калачиком на коленях у Кестова. Другой рукой Кестов бережно прижимал к себе Клэр, пока они втроем слушали ее пение, но мальчик выдержал только несколько песен. Деводжи проводила ее, когда Мэрайя несла его в постель, и потянула в сторону, как только они вышли из его комнаты.
— Пока вы были снаружи сегодня днем, я внесла некоторые изменения. Надеюсь, вы одобрите.
— Изменения?
— Да, пойдемте, я покажу.
Граниканка привела ее в главную спальню, и Мэрайя в изумлении огляделась. Комната больше не несла на себе отпечаток личности Джудит. Ее подушки и шторы исчезли, их заменило простое белое белье. Мебель была переставлена так, что кровать открывала вид на маленький задний двор, а ваза с цветами наполняла комнату сладким ароматом.
— Вам не следует спать на полу. Понимаю, что вам тяжело было здесь находиться, поэтому хотела дать вам возможность начать все с чистого листа. Надеюсь, я все сделала правильно.
На мгновение Мэрайя хотела возразить, но потом медленно кивнула. Комната действительно казалась другой, но память о сестре никуда не делась.
— Да, Деводжи. Спасибо. — Она трепетно улыбнулась. — Кровать определенно была бы лучшим решением.
Когда она привела Кестова в комнату позже той ночью, он, очевидно, тоже одобрил это решение.
— Я поддерживаю, моя мири. Конечно, если ты уверена?
— Да. Мне не нужно хранить ее комнату, как святыню, в память о ней.
— Тогда я намереваюсь использовать эту кровать, — сказал он, приближаясь к Мэрайе с блеском в глазах, от которого ее соски напряглись, а между ного стало влажно.
— О? — невинно спросила она. — И что же ты задумал?
— Я заметил, что эта кровать идеальной высоты.
— Идеальной высоты для чего?
— Для этого.
Рубашка исчезла с нее одним рывком, а затем капитан с легкостью сорвал с нее брюки.
— Кестов, у меня не так много одежды. Ты должен прекратить срывать ее с меня.
— Она мне мешает. — Его глаза сверкнули. — А мне больше нравится, когда ты вот так открыта моему взору.
— Ты мне тоже нравишься обнаженным, но все еще одет…
Его одежда исчезла в мгновение ока, и он подошел ближе, его толстый, тяжелый член потянулся к ней. У нее пересохло во рту, даже когда между бедер стало еще более влажно. Как ей вообще удалось принять этот массивный член? Мэрайя наклонилась, облизывая толстый узелок, и почувствовала, как Кестов вздрогнул, но отстранил ее.
— Как уже говорил, эта кровать идеальной высоты.
Кестов положил любимую на кровать лицом вниз, оставив ноги свободно свисать.
— Она слишком высокая, — вздохнув, возразила Мэрайя.
— Не для меня. Твое сладкое лоно идеально расположено. — Он прижал толстую головку члена к ее входу и застонал от удовольствия, глядя на манящее тело, ждущее его. — Ты очень мокрая, моя мири.
— Похоже, ты так влияешь на… О боже, — вскрикнула она, когда он медленно и неумолимо вошел в нее. Растяжение казалось слишком сильным, когда он заполнил ее неподготовленное тело, но утолщения, скользящие по ее чувствительной плоти, превратили растягивающее жжение в ноющее удовольствие.
Кестов провел руками по ее спине, поглаживая и ожидая, пока она привыкнет. Большими ладонями накрыл ее ягодицы, раздвинул их, чтобы подразнить чувствительную щель. По влажному теплу Мэрайя поняла, что его хвост кружит вокруг нежной плоти.
— Ты можешь принять больше, моя мири? — спросил он с томным и соблазнительным придыханием. — Ты хочешь, чтобы я заполнил тебя всю?
Она засомневалась, и он двинул бедрами, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы по ней прокатилась волна желания. Клитор пульсировал, и ее лоно сжалось вокруг члена.
— Твое тело, кажется, одобряет.
Кестов вновь скорректировал позицию, и Мэрайя почувствовала, как он легонько — слишком легко — поглаживает ее набухший клитор. Она выгнулась назад в ответ на это неловкое прикосновение, и его хвост проник в тугое колечко. О боже. Она задрожала, и он снова погладил ее по спине.
— Расслабься, Мэрайя. Или ты хочешь, чтобы я остановился?
Нет. Она хотела больше этого манящего напряжения, этой всепоглощающей полноты. Больше его.
— Нет, — простонала она.
— Хорошая девочка. — Кестов снова пробежался по ее клитору, на этот раз сильнее, и его хвост вошел еще на дюйм. Огненные искры пронеслись по ее телу, и она снова задрожала. Движение заставило ее соски тереться о покрывало, усиливая нарастающее в ней желание.
— Пожалуйста, Кестов.
Он стал выходить, оставляя за собой огненный след, но приостановился на полпути, а затем снова вошел резким толчком, от которого Мэрайя увидела звезды. Еще, она хотела большего, и когда он снова сделал паузу, попыталась отодвинуться от него. Ее реакция, казалось, лишила его сдержанности. Он входил в нее сильно и быстро, прижимая руку к ее клитору так, что каждый толчок вызывал волну удовольствия. Его хвост проникал все глубже, жжение усиливалось, но только усиливало жгучее наслаждение, пронизывающее ее. Соски болели, клитор пульсировал, лоно сжималось, а зрение застилала белая пелена, когда кульминация накатывала на нее волна за волной наслаждения. Мэрайя слышала, как Кестов выкрикивает ее имя, чувствовала, как погружается невероятно глубоко, как его член набухает и завязывается узлом. Наконец ее накрывает оргазм, а вскоре и Кестов присоединяется к ней, рухнув на нее сверху.
— Ммм, ты был прав, — прошептала она, когда восстановила силы, чтобы говорить.
— В чем? — В его голосе слышалась такая же усталость и удовлетворение.
— Эта кровать идеальной высоты.
Он засмеялся, и вибрация пробежала по их сцепленным телам так, что они оба застонали.
— Только потому что у меня идеальная пара, — прошептал он.
В груди встал ком, и Мэрайя сжала его руку в знак тех чувств, которые не могла высказать.
Глава 23
На следующее утро Кестова разбудила маленькая нога, впившаяся ему в ребра. Он поворчал и открыл глаза, увидев стоящего над ним Чарли. Вид сына — сына, о котором он и не мечтал, — подарил ему счастье.
— И тебе доброе утро, — поздоровался он и притянул Чарли к себе, нежно пощекотав ему ребра.
Мальчик заливисто рассмеялся, и Мэрайя открыла сонные глаза.
— Видимо, кто-то считает, что нам пора вставать.
— Вставать так вставать, — согласился Чарли.
Из коридора послышался крик Клэр, и Мэрайя засмеялась, садясь.
— Думаю, все решили, что нам пора вставать. — Она подавила зевок. — Кто-то не давал мне спать слишком долго прошлой ночью.
— Мне жаль, моя мири.
— Неужели? — спросила она, подняв очаровательную бровку.