— Я не говорила «горячо».
— Ты собиралась прикоснуться к себе, думая обо мне?
— Хватит или я снова вышвырну тебя и оставлю гнить в темноте.
— Если бы я мог, я бы подрочил на тебя. Но в комнатах наблюдения восемь взрослых парней. Это меня отрезвляет.
Рия сдержала улыбку.
— Ты бы действительно бы дрочил на меня?
— Черт, да. Ты тоже горяча.
— И такие у нас будут мысленные разговоры? Извращённые наклонности? Только не говори мне, что ты один из таких парней.
— Я абсолютно точно один из таких парней, но ладно. Давай притворимся, что нас не тянет друг к другу. На какую тему ты бы хотела поговорить со мной?
Рия улыбнулась ещё шире.
— Иногда ты говоришь странно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты говоришь слишком формально.
— Так говорит мой папа. Мама-медведь ругается, как моряк, папа-дракон тысячелетний древний, который стал смертным только тогда, когда встретил мою маму, поэтому он вырос в другое время, где манеры были всем. Вини его в том, что он превратил меня в это.
Тем не менее, голос Вира стал мрачным и потерял острую нотку юмора, которая была у него ранее.
— Ты имеешь в виду обвинить его в том, что касается твоего дракона?
— Вини его во всем, если хочешь. Ты же психолог, да? Тюремный психолог? Ты ещё полюбишь меня. Бесконечная вереница проблем, связанных с моим отцом. Что ты делаешь? Нарисуй мне картинку.
Она хихикнула и расслабилась в постели.
— Я под разноцветными простынями, в своей двуспальной кровати, в своей квартире, полной коробок с переезда. Мне лень распаковывать их, и я не против беспорядка.
— Удар номер один. Я ненавижу беспорядок.
— На мне пижамные штаны с мультяшными тако и белая майка.
— Бюстгальтер есть или нет?
— Спортивный бюстгальтер.
— Удар номер два. Какого цвета трусики?
— Приготовься к супер каменному стояку.
— Я готов.
— Бежевый.
— А вот и третий удар. Ты убийца стояков.
— Всегда пожалуйста. Теперь тебе не нужно беспокоиться о тех восьми чуваках, которые смотрят, как ты приспосабливаешься.
Раздался ещё один смешок, низкий и мягкий, и он рефлекторно заставил её улыбнуться.
— У тебя приятный смех.
— Я не могу спать в последнее время. — Он сказал это внезапно, как будто хотел сделать это до того, как передумает.
— Почему нет?
— Я думаю, что это из-за лекарств. Или «увядания».
— Что это за увядание?
— Я слишком долго был вдали от своей команды и своих гор. Это началось как обычное кровотечение из носа, но теперь я слышу и вижу то, чего нет. Я чувствую себя плохо, даже когда в моём теле нет лекарств. Иногда я перекидываюсь, не замечая этого. Я просто… пришёл в себя и снова сжёг комнату.
— Что сделал тот охранник? Тот, которого ты съел?
— Он причинял боль маленьким девочкам. Всё время он думал об этом. Он был безжалостен, и его воспоминания были настолько громкими, что я не мог не видеть, что он сделал. Эммет говорит, что нижний уровень — это ад, а я сам дьявол, верно? Может быть. Но я здесь не один. Работа с документами означает, что им придётся признать, какого калибра охранников они здесь нанимают. И они должны были бы сделать это публично. Смена темы. Почему пионы? В твоём воспоминании у тебя в руках был букет из пионов.
Рия сглотнула от подкатившей желчи, когда он признался в том, что съел человека. Как ужасно. Она изо всех сил пыталась уловить новую тему разговора и заикалась, когда сказала:
— Эт… они были любимыми у моей мамы.
— Моя мама любит полевые цветы. Мой папа покупал ей большие букеты дорогих роз, но она никогда не была так впечатлена, как тогда, когда он вышел во двор и сорвал ей маленькие розовые полевые цветы. Она поместила их в маленький стаканчик и поддерживала их жизнь в течении двух недель.
— Звучит романтично.
— О да, мои родители заставили бы тебя блевать от их романтизма. Большинство людей не видят этого, потому что мой папа такой сдержанный. Он должен всё время держать себя в руках. Но в моём доме, взрослея, я наблюдал за ними. Раньше я думал, что когда-нибудь тоже этого захочу.
— Больше не хочешь?
— Неа. Я хочу грязные разговоры и бежевые трусики. Надень завтра какие-нибудь ещё более отвратительные, и я угадаю цвет.
— Договорились, — сказала она со смехом. — Я назову их Вир-трусики.
Удовлетворенный, сексуальный гул вибрировал в её голове.
— Хорошая девочка.
Чёрт возьми, он был очень сексуален.
— Спасибо.
— Прекрати читать мои мысли.
— Я тоже думаю, что ты сексуальна. Мне нравятся твои веснушки.