Он услышал повизгиванье настраиваемых волынок, когда последовал за Дугалом вниз по винтовой лестнице и вдоль прохода к большому залу: сперва звук этот показался ему резким и сумбурным, но вскоре из хаоса выплыл старинный приграничный напев, один из немногих, которые Келсон знал. Музыка придала резвости его шагам, когда они с Дугалом приближались к залу, и король слышал, как Дугал еле слышно насвистывает в лад. Здешние оруженосцы, слуги и несколько из людей Халдейнов кружили вперемешку перед открытыми дверьми зала, но на Келсона, явившегося в обществе Дугала и переодетого, никто не обратил особого внимания. Выхватив факел из потемневшей от огня подставки, Дугал повел друга через толпу, и они быстро нырнули в малоприметную деревянную дверь рядом с главным входом, при этом Дугал знаком велел ему молчать, и тут же зашагал по крутому и узкому ходу вдоль стены, за которой был большой зал. Когда они, как показалось Келсону, одолели примерно половину длины зала, Дугал остановился и отыскал две узких косых прорези, проделанных в камне под различным углом, осторожно опустил факел и придвинул его поближе к стене, чтобы в зале не заметили свет. Заглядывая то в одну щель, то в другую, Келсон смог увидеть почти весь зал, хотя вход и помост в противоположном конце оставались за пределами видимости.
— Похоже, большинство твоих людей, которые не на посту, уже уселись, — пробормотал Дугал, глядя в зал вместе с Келсоном. — Впрочем, заметно, насколько они предоставлены самим себе. Явно, многое зависит от того, как тебя примут.
Келсон кивнул, изучая зал. Так как, по местному обычаю, все сородичи были более или менее равны положением, не существовало большой разницы между местами для знати и для простых воинов. Он увидел, как герцог Эван движется по залу с раздосадованным на вид Коналом, чтобы занять места за столом на помосте, — но если не считать этих двоих, почти все спутники короля сгрудились по обе стороны длинного стола, тянувшегося вдоль боковой стены, тщательно отделенные, как заметил Келсон, от членов клана и их жен. Гостеприимство, судя по всему, имело свои пределы.
В большой задумчивости он последовал за Дугалом дальше по тайному ходу и вокруг угла; наигрыш волынщиков едва ли вторгался в его мысли теперь, когда он глядел через другую косую прорезь на стол на помосте. Отсюда он был в состоянии разглядеть все у этого стола, включая и графа Траншийского.
Каулай Мак-Ардри состарился за те три года, что Келсон не видел его, но, хотя время заметно убавило подвижности у старого приграничного вождя, оно явно не затронуло прочих его качеств. Слуге приходилось помочь ему добраться до кресла за столом, ибо ходить без поддержки он больше не мог, но руки, выступавшие из рукавов тонкой шафрановой рубашки, были по-прежнему жилисты и дотемна выдублены жарким солнцем и ветрами Траншийских гор. Келсон видел, как заиграли мышцы, когда старик поднял полный бурдюк вина и подставил рот под красную струйку, так, что не пролилось ни капли. Его жесткие седые волосы были стянуты сзади на местный лад и перевязаны лентой цвета его клана. В бороде, спускавшейся на грудь, все еще угадывался каштановый отлив. Карие глаза были ясными и зоркими, в то время как вождь беседовал с герцогом Эваном, сидящим по другую сторону от Конала, по его левую руку; но вождь все поглядывал в дальний конец зала, словно чего-то ждал.
— Не нас ли он высматривает? — вполголоса спросил Келсон, бросив искоса взгляд на Дугала. — Не лучше ли нам войти?
— Да, но не так, как ты думаешь, — откликнулся Дугал. Он лукаво улыбнулся, ухватив складку рукава Келсона, и потянул друга назад по проходу. — Идем. Следуй за мной и делай как я.
Вскоре они уже вступали в большой зал из-за перегородок, которые отделяли кухню от помоста, Дугал подтолкнул короля, и они двинулись мимо слуг, подававших на главный стол. Те выразили почтение сыну вождя, но едва ли удостоили взглядом Келсона, разве что постарались не наткнуться на него, идущего вплотную за Дугалом. Они были слишком поглощены зрелищем, которое являли собой Конал, сидящий слева от вождя, и Джодрелл, который пододвинул табурет к краю стола, чтобы потолковать с Эваном, и вклинился между ним и вождем. Старый герцог Клейборнский был легко принят ими, так как тоже был плоть от плоти кланового общества и понимал их обычаи, а прочие были жители равнин, вроде рыцарей и простых вояк, сидевших внизу в зале. Конал, вызывающе надменный в своем придворном платье и серебряной короне, выглядел особенно не на месте.