– Мой отец рассказывал мне, что он видел. Он говорил, что ты дрался на какой-то магической дуэли, прямо здесь, в соборе.
Келсон широким жестом обвел трансепт, рассказывая о чудесном случае.
– Вот тут, у лестницы к алтарю, – сказал он. – На самом деле, меня спасла одна из плиток на полу. Без нее я не имел бы ни малейшего понятия, что мне делать. – Он подвел Дугала к одной из плиток на середине трансепта и, опуская возле нее на колени, стащил перчатку со своей правой руки.
– На всех этих плитках нанесены имена и символы различных святых, которым посвящен этот собор, – объяснил он, указывая жестом на плитки трансепта. – Частью ритуала по получению королевского могущества, унаследованного мной от отца, была «Печать Защитника», и мы посчитали – не без причины – что имеется в виду перстень Моргана, поскольку именно он был Королевским Поборником.
Он почтительно провел кончиками пальцев по полустершемуся узору у своих ног. – Но мы ошиблись. На самом деле имелось в виду вот это: плита с именем Святого Камбера.
– Святого еретика-Дерини?
– Да. Я знаю, что его имя не так просто увидеть, но я каким-то образом понял, что здесь написано – не спрашивай меня как. Может быть, способность узнать нужную надпись в нужное время была частью тех знаний, которые я получил вместе с отцовской магией. Видишь фигуру человека в накидке с капюшоном, который держит корону? Именно Святой Камбер вернул гвинеддскую корону Халдейнам. А здесь, если ты всмотришься в узор, то сможешь увидеть большинство букв его имени, если знаешь куда смотреть: С – М. – В – R – S. Может быть, именно из-за того, что его имя не видно с первого взгляда, оно и уцелело здесь, когда два столетия назад культ Камбера был уничтожен.
Когда Дугал, следя за пальцем Келсона, указывавшим где надо смотреть, увидел надпись «Sanctus Camberus», он растерянно кивнул, опершись руками о пол, чтобы не упасть.
– Значит, ты не веришь, что Святой Камбер служил злу? – спросил он наконец.
Келсон покачал головой и встал, подавая Дугалу руку, чтобы помочь ему встать. – Ни в коем случае. И я не хочу казаться наивным, но или Святый Камбер, или кто-то из его учеников, который хочет, чтобы мы думали, что он – Святой Камбер, не раз спасал нас – не только меня, но и Моргана, и Дункана. Надеюсь, что когда-нибудь я смогу восстановить поклонение ему, – добавил он задумчиво. – Это многим не понравится, но я считаю, что он был великий человек и могущественный святой. Я хочу побольше узнать, каким он был на самом деле, и попытаться найти какие-то реликвии, оставшиеся после него, и поместить их в храм. Он заслуживает этого.
– Я подозреваю, что Церковь не согласится с тобой, – пробормотал Дугал.
– Наверное, Вы правы, – раздался голос позади них, – если Вы судите о Церкви по некоторым из ее самых нудных руководителей. Если следовать такому пониманию, то Церковь возражает многим куда менее спорным идеям. Я могу лично ручаться за это.
– Отец Дункан! – воскликнул Келсон, когда он и Дугал, обернувшись, увидели стоявшего позади них Дункана с охапкой свитков в руках. – О, я не думал, что Вы услышите насчет Камбера. Наверное, глупо даже думать про это.
– Не глупо, мой принц, – мягко сказал Дункан. – Искреннее проявление благочестия и веры не может быть глупым. Но это не значит, что Ваша мечта может сбыться, – добавил он. – По крайней мере, не сейчас. Но кто знает, что может случиться в будущем? В конце концов, кто бы мог подумать, что епископы согласятся с тем, что кто-то, кого они знают как Дерини, станет равным им?
Келсон, несколько раздраженный тем, что не заметил Дункана, нервно оглядел трансепт, чтобы убедиться, что в пределах слышимости никого не было.
– Ш-ш-ш! – еле слышно шикнул он. – Епископы, может быть, знают, как и многие другие, но всем знать об этом совершенно не обязательно. Не стоит усложнять проблему.
Дункан поднял бровь. – Я такой как есть, Сир, как и все мы. В отрицании нет никакой пользы.
– А кто я такой? – прошептал Дугал, обращая усталый, испуганный взор на Келсона. – Давай, Келсон, спроси его. Он прав. Мне надо знать. И я не смогу как следует служить тебе и тому, чем ты стал, пока я не узнаю.
Келсон, поглядев на Дункана, обнаружил, что священник-Дерини застыл, переводя взгляд с него на Дугала, с немым вопросом в своих голубых глазах.
– У Дугала есть экраны, – тихо сказал Келсон, одновременно касаясь руки Дункана и мысленно сообщая ему о том, что произошло с ним и Дугалом. – Я рассказал о них Аларику перед тем, как отправиться в поход, но не успел рассказать Вам. Теперь его надо исцелить, но я немного боюсь, чтобы кто-то из вас сделал это в одиночку. Мне кажется, что вам придется обходить экраны, чтобы исцелить его, и это может оказаться непросто. Когда я попытался считать его мысли, находясь в Транше, он захлопнул их из-за ужасной боли.
Пока Дункан воспринимал слова и мыли Келсона, его глаза не выражали никаких чувств, но как только король закончил, Дункан пристально посмотрел на Дугала, явно несколько озадаченный.
– Экраны, Вы говорите? Экраны, через которые даже Вы, Келсон, не можете пробиться?
Король покачал головой. – Я не хочу причинять ему больше боли чем я уже сделал, пытаясь решить проблему. Я знаю технику, но Вы и Аларик гораздо опытнее. Я подумал, что, может быть, вы могли бы поговорить и с… другими знающими людьми, – добавил он, подумав об Арилане, и чувствуя, что Дункану пришла та же мысль, хотя ему почему-то не хотелось, чтобы Дункан знал, о чем он говорил с Дугалом.
– Нет, – тихо сказал Дункан, – Я бы предпочел не привлекать кого-то еще, если мы можем справиться сами. – Он опять обратил свое внимание к Дугалу, перехватывая охапку свитков, чтобы освободить одну руку. – Дугал, Вы не будете возражать, если я попробую слегка коснуться Вашего разума? – спросил он, небрежно касаясь лба мальчика прежде, чем Дугал успел отодвинуться. – Я немедленно прекращу, если Вам будет больно.
Коснувшись Дугала, он осторожно попытался коснуться разума Дугала, почти мгновенно отпрянув, когда плотные экраны захлопнулись, и Дугал моргнул.
– Было больно? – спросил Дункан, не убирая руки.
Дугал, слишком ошарашенный, чтобы даже подумать об отступлении, опасливо покачал головой. – Нет, не больно. Но я почувствовал… что-то.
– Еще бы, с экранами вроде Ваших, Вы должны были почувствовать. – Дункан опять попробовал войти в разум. – Вы чувствуете?
Лицо Дугала стало странным, но не испуганным.
– Я не… то, чтобы чувствую это. Это не ощущение вообще. Что-то вроде… зуда в голове.
– Мне остановиться?
Дугал сглотнул. – Ну, это не больно. Это даже не неприятно, но…
– Давайте я помогу, – сказал Келсон, кладя свою руку рядом с рукой Дункана и пытаясь установить контакт.
Но при первом же мысленном прикосновении Келсона, Дугал ахнул и дернулся, прижимая руки к вискам и согнулся от боли. В тот же момент Келсон и Дункан прервали контакт, Дункан уронил свои свитки, помогая Келсону поддержать шатающегося кровного брата. Дугал, с трудом дыша, позволил Дункану усадить его и прижал голову к коленям, стараясь не касаться своих ребер и ушиба на бедре. Его голова снова начала болеть.
– В Транше все произошло точно так же, – пробормотал Келсон, оставляя Дугала на попечение Дункана и неуклюже пытаясь собрать рассыпавшиеся свитки. – Правда, это произошло не сразу после моего контакта, но выглядит очень похоже. Интересно, почему реакция на Вас была другой.
Дункан пожал плечами, мягко массируя шею Дугала и пытаясь еще раз добраться до его разума. – Я не знаю. Но он все еще заэкранирован. Чем сильнее я давлю, тем крепче становятся его экраны.
Но мне не больно, когда Вы пробуете, – смог пробормотать Дугал.
– И будь я проклят, если я знаю почему, – ответил Дункан, помогая мальчику встать. – Должен признать, что это – вне моего понимания. Сейчас нам надо идти на заседание совета, но почему бы после него нам не сесть где-нибудь вместе с Алариком и не попытаться разобраться в этом? Я буду рад, Дугал, если вы отреагируете на него так же как на меня, но должен предупредить, что результат может быть похож на попытку Келсона установить контакт с Вами.
Дугал поморщился, но отважно захромал между ними, когда они направились к нефу собора.
– Только, отец, предупредите меня перед тем, как кто-нибудь еще попытается коснуться меня. Если генерал Морган…