Солнце жарило. Небо было чистое-чистое.
Эх, хорош был день. Да только в гареме в ближайшие дни будет неспокойно: женщины будут плакать. Если были подружки у той, то будут рыдать от боли и сострадания. Если не было, то какие-то женщины всё равно будут плакать - от страха за свою судьбу или отчаяния.
Сыто живут здешние женщины, роскошно одеваются, в ярких платьях - в гареме, пожалуй, все цвета радуги и вообще все существующие цвета и оттенки в нарядах можно сыскать - в дорогих украшениях ходят, бывает, что и камнями, обнявшимися с золотом, звенят в подвесках.
Сыто живут - и только. Муж по закону и по обычаям на все сотни женщин положен только один, да и тот - если и выпадет любвеобильный хозяин дворца, да правитель империи, навряд ли посетит их всех. Хотя бывали мужчины, что пытались испровобовать всех, королев, жён, наложниц, служанок, постоянно ещё и новых цветков прося, чтобы наслаждаться, всё время наслаждаться их ароматами... После их отдыха в гареме ещё ярче кипели страсти среди женщин, ещё отчаяннее и мстительнее те, недолюбленные и усердные, травили друг друга. Сколько младенцев искалечили, потравили ещё в утробах матерей, чтобы только получить шанс стать матерью наследника престола... скольких сгубили во младенчестве... только небу и знать... ровно ему же только и знать, сколько потом было склок между выросшими братьями, принцами, склок обычных, смертельных склок, грубых и хитрых... Сколько раз после смерти очередного правителя брат поднимал руку на брата, сколько братьев здесь убили братья, скольких родственников друг друга сгубили, кто был самым жутким убийцей из всех - это только небу дано знать.
Сыто живут здешние женщины. И только. Счастья вкусили лишь десятки из них. Да и, обычно, всего лишь на миг испили драгоценного напитка везенья, внимания повелителя и супруга. Любви же, верно, вкушали ещё меньше. Тут уж люби или не люби супруга, но если хочешь покои роскошнее, да украшения массивнее, придётся завоёвывать его любовь. Да смешно-то про любовь говорить! Внимания бы хоть отвоевать, хоть на миг, от нескольких сотен конкуренток да десятков фавориток оторвать бы правителя! Слезы в гареме были обычное дело, лились по поводу и без...
Вот, во дворе зашумели. Оторвавшись от полога, евнух взглянул и туда. Евнухи-воины тащили через дорогу у сада и колонн цепь связанных поникших женщин. Наверное, опять пленниц с завоёванного города или селения привели. Эх, опять кого-то обучать будут, уговаривать, бить... Снова будет шумно в помещениях для рабов и прислуги... Вздрогнув, взглядом вцепился в случившееся внутри - какая-то молоденькая девчонка извернулась, как-то вывернулась из цепи невольниц, рванулась к ближайшему евнуху-воину, вырвала у того меч, да попыталась живот свой насадить на лезвие... смела! Ах, смела, девчонка! Да, увы, не дали, руки перехватили, ударили по спине. По лицу не били, вдруг императору приглянётся? Хотя, вряд ли, уж больно худа... из нищеброда, что ли, вырвали? Вот, подняли с земли её, упавшую, она рванулась.