— Но возможно ли увидеть то, что будет? Это не под силу простому смертному.
— Снова ты бросаешься словами, принц. Как жрецы забили твою голову.
— Но разве я не прав? Видеть будущее не может простой смертный!
— Ты боишься? — спросил жрец.
— Немного.
— Страх сковал тебя, мой принц. И ты называешь это немного. Отчего так?
— Ты внушаешь мне страх, жрец.
— Я? Отчего?
— Не могу этого сказать. Ты ведь знаешь гораздо больше моего.
— Ведь я всего лишь произнес слова, принц Египта! Отчего мои слова так напугали тебя, который мало чего боится? — утвердительно, а не вопросительно произнес жрец. — Ты трепещешь перед непознаным. Ты, как и все люди, не желаешь заглянуть за грань. Но именно тебе дано это право.
— Право?
— Да право узнать тайну смерти!
Эвиб-Ра побледнел. Жрец произнес страшные слова.
— Почему мне?
— Ты поворотный камень в судьбе Верхнего и Нижнего Египта. И потому тебе дано право выбирать путь! Сейчас мы отправимся в лабиринт. Это сооружение построено по приказу твоего отца фараона также не случайно. Твой отец Аменемхет III построил этот храм в честь всех богов и демонов Египта. Там божества обоих земель и разных эпох. Идем туда вместе со мной.
— Но я не могу войти в лабиринт. Туда не может войти даже фараон. Да и путь туда не близок, а мне скоро нужно вернуться во дворец.
— Вернешься, если пожелаешь. Или не вернешься, и снова, если пожелаешь, мой принц. А лабиринт мы увидим быстро. Ты ляжешь на лежанку в этой хижине, хоть она и убогая и недостойна великого владыки, посетившего мой дом. И ты будешь меня сопровождать, принц, в путешествии по лабиринту.
— Это будет путешествие во сне? — спросил Эвиб-Ра.
— Не совсем во сне, хотя это весьма похоже на сон. Идем. Со мной тебе нечего думать о мести ваших жрецов. Это они боятся меня.
— Боятся? Но почему?
— Ибо ничем не могут меня напугать. Да и тебе можно будет узнать некоторые их тайны. Иногда полезно знать тайны жрецов. Итак, ты готов, мой принц, узнать судьбу своей страны?
— Я не готов заглянуть в грядущее. Оно пугает меня.
— Но неужели ты свернешь со своего пути? Неужели сможешь уйти и не посмотреть на то, что не дано видеть никому?
— Нет, — горячо произнес принц. Он понимал, что и свернуть с пути у него не хватит сил.
— Значит, ты готов?
— Да, я готов. Твои слова внушают мне доверие.
— Тогда идем! Пусть открыт!
— Но у входа в хижину меня ожидает мой друг.
— Ты говоришь про Аха?
Принц еще больше удивился.
— Ты знаешь и его?
— Он один из избранных, мой принц. Таких как Аха во всем Египте не больше десятка осталось.
— Что это значит?
— Он принадлежит к народу «Зару». Ты видел на его груди татуировку скорпиона?
— Да. И что с того?
— Это не простая татуировка. Она не была сделана ему руками человеческими. Он родился с ней и ему еще предстоит пройти путь воина Зару-Скорпиона.
— А что это такое?
— Зару, потомки легендарного воина и царя Скорпиона, сына Великих звезд. Он, конечно, не бог, но и не совсем человек. Вернее, больше чем человек. Его судьба еще свершиться и он узнает о своем предназначении и своих предках.
— Я не совсем понял тебя, Ра-Тауи.
— Поймешь в свое время, мой принц. А сейчас нам пора в путешествие. Ложись на мою лежанку.
Принц Верхнего и Нижнего Египта выполнил приказ жреца и лег. Через минут его глаза сомкнулись, и он погрузился в сон…..
Жрец Ра-Тауи лег рядом с лежанкой и также скоро погрузился в сон….
И они пошли….
Видение 1 Реальность Маат
«Нет, я не бог…. Я свидетель истины»
Смотри: даю тебе отличные советы.
Почувствуй их своим сердцем.
Живи ими в своем сердце…
Действуя так,
Ты преобразишься в истинного человека,
И любое зло будет тебя сторониться
Они вошли, и принц увидел большую статую бога с человеческим телом, но с головой шакала. Это и был хранитель мира мертвых, один из главных богов подземного царства Анубис.
— Мы в лабиринте мой принц. И попали сюда довольно быстро, — жрец указал на длинные расписанные стены. — И вот здесь святилище моего бога Анубиса. Того, кто носит титул «Великого принца запада». Войдем в него.
— Ты говорил, что все жрецы Ра, Осириса, Гора, Себека, и даже Маат лгут. А ты, жрец Анубиса, не лжешь?
— Нет. Я не просто жрец. Я свидетель истины. Ведь ты видишь перед собой статую бога? Разве нет?
— Вижу.
— Но как мы с тобой могли попасть в лабиринт? Подумай об этом. Ведь наши с тобой тела там, в городе Иттауи, а здесь только наши незримые оболочки, что зовутся «Ка».
— Оболочки? — удивился Эвиб-Ра. — Но кто способен на такое? Кто ты, жрец? Неужели сам бог мира мертвых? Ты пришел за мной?
— Нет, я не бог, мой принц. Я свидетель истины. А сейчас прямо отсюда мы с тобой попадем снова в город Иттауи. Но не в тот Иттауи, где находятся наши с тобой телесные оболочки, а в тот, который будет, после того как пройдет время, и ты сделаешь свой выбор, мой принц.
— Мы увидим Иттауи будущего сейчас?
— Да. Мы уже в нем.
Принц Эвиб-Ра увидел дворец своего отца. И больше того он увидел и самого фараона, но только сильно постаревшим и сгорбившимся.
— Что это? — принц повернулся к жрецу.
— Это твой отец. Но уже через год после твоей смерти. Это грядущий мир Маат, мой принц. То, что будет, в случае если не станет тебя.
— Но я здесь!
— Ты снова не понял меня. Как трудно с вами непосвященными! Нет, тебя здесь нет. Ни тебя, ни меня. Хотя нам дано смотреть на то, что здесь будет происходить. Вот и давай смотреть, мой принц.
Старик в белом одеянии жреца без всяких украшений с трудом передвигал свои ноги по дорожке ведущей к дворцу. За ним на почтительном расстоянии шли стражи и слуги.
Этот старик был фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III. Он уже год как перестал носить одежды подобающие великому владыке, а одевался просто как жрец. Исключения фараон делал только в случае торжественных выходов. И так было со дня смерти его любимого сына Эвиб-Ра, который был соправителем отца и которого Аменхотеп хотел видеть на троне своего царства.
Сейчас он возвращался после того, как долго сидел у статуи принца. Так фараон делал часто в последнее время. Своего второго сына Аменемхета старый фараон не сильно жаловал. Второй принц Кемета* (*Кемет или Та-Кем — Черная страна, так называли Египет сами египтяне, а слово Египет греческого и более позднего происхождения) совсем не напоминал первого ни статью, ни умом, ни силой воли. И повелитель Обоих Египтов редко звал его в свои покои.
«Кому оставлю я свою корону? — думал фараон. — Жрецы говорят, что помогут принцу Аменемхету в управлении страной, и что со временем он станет достойным правителем. Но так ли это? Я стар, чтобы врать самому себе и утешаться ложью. Никогда он не будет достойным фараоном. И при нем все созданное мной и моими предшественниками рухнет. Неужели Египет ждут новые испытания, как тогда после смерти царицы Нитокриды? Неужели снова хаос и гибель? Ах, почему умер мой старший сын? Почему боги призвали его?»
— Государь, — послышался рядом тихий голос, который заставил фараона вздрогнуть.
Кто это посмел приблизиться к нему так близко? Разве он не приказал всем держаться на расстоянии? Он поднял голову и посмотрел на дерзкого. Но это был его любимец архитектор Сенусертах. Также старик, но в отличие от фараона он был полным и на его широком лице не были так заметны разрушительные следы времени и горя, как на худом лице фараона.