– А с чего калифорнийцу держать штойбецкое стекло на полке? – спросил Флетч.
– А где же его держать? Или ты думаешь, что ему самое место между двумя матрацами на подпружиненной платформе?
– Дельная мысль.
– Да еще лопнули трубы. Так что пришлось бриться механической бритвой.
– Мне тебя жаль. Наверное, до сих пор дерет кожу?
– Эти толчки надоедают, Флетч.
– Я тебя понимаю.
– Сидящие за рулем смотрят на крыши домов, и машины сталкиваются друг с другом. Улицы усыпаны битым стеклом.
– Блестящая идея!
– Какая?
– Надо вложить деньги в стекольный бизнес.
– Ты все еще в коптильне?
– Как там было хорошо! К сожалению, я на автостоянке, под палящим солнцем.
– У вас с Кэрри все в порядке?
– Да, конечно.
– А где твой вновь объявившийся сын?
– В Греции.
– Что?
– Не бери в голову. Мне жарко, я устал. Солнце слепит глаза. Одно с другим не сходится.
– Так было и когда ты звонил в прошлый раз.
– Что ты имеешь в виду?
– Теперь насчет Кристел Фаони. В данный момент связаться с ней невозможно. Она в санатории «Привидение Блэтеринга» или что-то в этом роде, в каком-то богом забытом городке в Висконсине. Могу продиктовать тебе точное название.
– Не надо. Я это уже знаю. Утром я не смог тебе дозвониться. Поверишь ли, автоответчик известил меня о подземных толчках в Калифорнии.
– Но вот с другими твоими вопросами возникли сложности. Из тюрьмы в Томастоне сбежало трое. Их фамилии – Крайгель, Морено и Лири. Никакого Фаони.
– Олстон, ты в этом уверен?
– Флетч, я лично говорил с генеральным прокурором штата Кентукки. Я говорил с директором тюрьмы в Томастоне. Я говорил с министерством юстиции в Вашингтоне, округ Колумбия. Фаони не сбегал.
– Я ничего не понимаю.
– Никакого Фаони и не было.
– Что?
– В федеральной тюрьме в Томастоне, штат Кентукки, не было заключенного с фамилией Фаони.
– Джон Флетчер…
– Ни Джона Флетчера Фаони, ни Александра Фаони, ни Бетти Бупа Фаони. Я проверил списки всех заключенных Соединенных Штатов. Ни в одной из тюрем страны нет Джона Флетчера Фаони.
«Меня используют, – сказал себе Флетч. – Я это знаю. Меня вовлекли в эту историю помимо моей воли… Но кто? По какой причине? Этот парень знает обо мне то, что известно лишь Кристел… как мы вывалились из душа… Крайгель отметил наше сходство… Кэрри сказала, что мы похожи…. Джон Флетчер Фаони не сидел в тюрьме… Он в Греции…»
Джек вышел из магазина с двумя доверху нагруженными тележками и покатил их к Флетчу.
Бетонные плиты автостоянки дышали жаром.
– Выдумка, – пробормотал Флетч. – Все выдумка.
– Флетч, что с тобой?
– Больше говорить не могу, Олстон. Должен спрятать телефон.
– Спрятать телефон?
Флетч разорвал связь. И спрятал телефон.
Не успел Джек уложить в багажник электронное оборудование, как появилась Кэрри – с ворохом пакетов, банок, коробок. Молоко, овсянка, детские смеси, ползунки, мыло, лосьоны, зубные щетки, полотенца…
Наконец, они уселись в машину.
– Как насчет ленча? – осведомился Флетч.
– Перекусим в машине, – постановила Кэрри. – Наскоро. Мне надо вернуться. – Она повернулась к Джеку. – Прежде чем меня тоже обвинят в издевательствах над детьми.
– В таком случае придется заехать в аптеку, – заявил Джек.
– Это еще зачем? – фыркнула Кэрри. – У тебя закончились злобогонные пилюли?
– Концентрированная соль, – ответил Джек. – Которой посыпают ветчину.
– Что тебе надо в аптеке? – спросил Флетч.
– Ушные затычки.
– Хорошая мысль, – пробурчала Кэрри. – Купи и на нашу долю.
Едва машина тронулась с места, Джек провел пальцем правой руки по левому предплечью.
– Я совсем не потею. Должно быть, из-за соли, что съел за завтраком. – Джек посмотрел на Флетча и Кэрри. Широко улыбнулся. – А вот вы мокрые насквозь.
Так оно, собственно, и было.
Глава 13
– Сукины дети. Мерзавцы. Не хочу я есть их еду.
Большую часть второй половины дня Флетч проспал на откинутом сиденье. Его разбудила открывшая дверцу Кэрри. Она уселась рядом.
Солнце уже скатилось к горизонту, но жара не спадала.
Кэрри протянула Флетчу пластиковую миску с фаршированным перцем, пластиковую ложку и банку минеральной воды. Ее трапеза состояла из того же перца и минеральной воды.
– И не надо. Давай не будем есть их еду, – предложил Флетч.
– Придется, – возразила Кэрри. – Я голодна как волк. И потом, я привезла сюда столько всего, что могу получить что-то взамен. – Чувствовалось, что Кэрри очень устала. Она попробовала фаршированный перец. – Брр! Вкус как у залитой кетчупом нарубленной жабы. Эти иностранцы даже не знают, как готовить фаршированный перец.
До того как заснуть, Флетч припарковал легковушку в тени, неподалеку от грузовичка, но подальше от центра лагеря. Капотом к трем обшарпанным трейлерам, около которых кучковались женщины и дети.
Он и Кэрри отнесли пакеты с едой и умывальными принадлежностями к трейлерам. Действительно, при близком знакомстве сразу выяснилось, что женщины и дети страдали от недоедания. Они едва двигались. Грязь покрывала как кожу, так и одежду. А многочисленные синяки и кровоподтеки ясно показывали, что по крайней мере в этой части лагеря правят железный кулак и кованый сапог.
Несколько мальчишек были одеты в камуфляжную форму и армейские ботинки. Один шестилеток щеголял в такой же униформе, что и командор Вольф, даже с теми же знаками отличия на погонах и в петлицах.
Девочки-подростки и женщины довольствовались простенькими платьицами, заношенными чуть ли не до дыр. Многие были босиком.
Флетч решил, что подремлет в машине, приглядывая за Кэрри, которая хотела провести в трейлерах генеральную уборку. И уж конечно, он проснулся бы, если б она закричала.
Флетч даже не притронулся к перцу.
– Знаешь, что случилось?
– Расскажи.
– Трое из этих недоносков подошли к трейлерам. Сначала просто стояли и смотрели на меня. Потягивая пиво из банок и виски из бутылок. Выпучив глаза. Вспучив штаны. Я такое уже видела.
– Почему ты не разбудила меня?
– Не было нужды. Они приблизились. Начали отпускать шуточки. Знаешь, какие.
– Насчет тебя?
– Естественно. Потом они рассыпались. Двое стали заходить по бокам, третий двинулся прямо на меня. Флетч, я уверена, они трахнули бы меня прямо там, на глазах у женщин и детей. Ты понимаешь? Чтобы указать мне мое место.
– Кэрри!
– Успокойся. Успокойся. Лучше догадайся, кто появился у трейлеров, расшиб головы двоим, а третьему дал такого пинка, что наверняка сломал ему копчик.
– Джек.
– Нет. Лири.
– Кто?
– Лири. Заорал: «Оставьте в покое мою женщину! Я видел от нее только добро! Она мой друг!» – Кэрри хихикнула.
Сложив ноги по-турецки, Лири сидел в тени рядом с машиной. Фаршированный перец из огромной миски он брал руками. Большая часть попадала в рот.
Выбитые зубы, распухшие губы напоминали о долгом пути, который ему пришлось проделать в компании с бычком. Под глазами налились синяки. Рану на плече никто не промыл. Навоз засох и на комбинезоне, и на волосах. Кожа на открытых местах пламенела, обожженная солнцем.
– Мы, конечно, обошлись с ним по-хорошему, – пробормотал Флетч. – Иначе и быть не могло.
– Полагаю, он так и думает. Во всяком случае, лучше, чем другие. Остальное время он держался в трех-четырех метрах от меня. Я чувствовала себя в полной безопасности. Прямо как на конгрессе «Дочерей Американской революции».[20]
– Рад слышать, что он ценит доброе отношение.
– Хочу сказать тебе кое-что еще.
– Разве попытки изнасилования недостаточно?
– Я глянула на номерные знаки темно-зеленого «Сатурна».
Флетч пожал плечами:
– Зачем?
– Флетч, номерные знаки нашего округа. Даже без фаршированного перца в животе у Флетча возникли неприятные ощущения.
– Кэрри, мы оба знаем шерифа Джо Роджерса. Я с ним охотился и удил рыбу. Он бывал на ферме чаще, чем Свидетели Иеговы. Никогда раньше в моем присутствии ни словом, ни делом он не показал себя расистом.