Голос у него был более пронзительный, чем у Вольфа.
– С этой секунды я нарекаю это место «Лагерь Орания».
Ему ответил рев одобрения.
Флетч сомневался, что многие, да и вообще кто-то из слушателей знал, что означает Орания. В Южной Африке в Орании находилась штаб-квартира Движения сопротивления африканеров.[24]
Без сомнения, Крайгель хотел подчеркнуть, сколь высоко он ценит этот лагерь.
– Эй! – Флетч подтолкнул Кэрри. А когда она повернулась к нему, указал на Джека.
Джек вновь установил видеокамеру на треногу. А сам возился со звуковым пультом на скамейке у крыльца. Он уже надел наушники. И вертел какие-то диски.
Флетч вставил в уши затычки, последовав примеру Кэрри. Затем надел наушники. Свободные болтающиеся концы проводов он засунул за воротник.
Надела наушники и Кэрри.
Губы Крайгеля шевелилась, он энергично кивал, махал руками, но Флетч не слышал ни слова. Руки же слушателей то и дело взлетали вверх, они широко разевали рты, словно утки в пруду, ждущие, пока им бросят хлеба. Флетч ничего не слышал.
И тут Кэрри толкнула его в бок. Он проследил за ее взглядом.
Трех маленьких девочек, стоявших с женщинами, начало рвать.
На глазах у Флетча внезапно вырвало одну из женщин, к полному ее удивлению.
Двое мальчишек уже блевали, опустившись на колени.
Несколько мужчин вдруг схватились за животы. Повернулись. Попытались выбраться из толпы.
Их вырвало.
На крыльце молодой человек в форме повернулся на каблуках и скрылся в бревенчатом доме.
У Крайгеля посерело лицо. Губы его еще двигались, не как у оратора, а как у рыбы, вытащенной на берег.
Рука Вольфа застыла на полпути ко рту. Он изумленно посмотрел вниз. Подошел к поручню, ограждающему крыльцо.
Мощный поток блевотины вырвался у него изо рта.
Несколько мужчин, стоявших внизу, у самого крыльца, отпрыгнули назад. И все-таки не убереглись.
Многие из мужчин рухнули на колени, перед ними образовались лужи блевотины.
Другие блевали стоя, на головы, плечи, спины коленопреклоненных.
Крайгель угодил струей блевотины в микрофон.
Кэрри медленно повернулась к Флетчу. Ее глаза раскрылись еще шире.
Она улыбалась.
В нескольких шагах от них блевал Лири.
Кто-то блевал согнувшись, упершись руками в колени, кто-то катался по земле, прижав руки к животу. Некоторые стояли, застыв в полном изумлении, словно стальные столбы в поверженном ураганом лесу.
Джек повернул на пульте переключатель. Лампочки, перемигивающиеся на панели, погасли.
Джек снял наушники.
Притворившись, что по очереди чешет уши, вытащил затычки. Флетч и Кэрри сделали то же самое.
Кэрри схватила Флетча за руку.
Ее глаза горели огнем.
– Что такое? – спросил Флетч.
Она мотнула головой в сторону поверженных слушателей Крайгеля.
Позади, уставившись на них с отпавшей челюстью, стоял их друг – шериф Джо Роджерс.
Глава 15
– Нет, нет, нет! – Флетч отказывался верить своим глазам.
Он и Кэрри огибали поляну, на которой стояли, лежали, блевали слушатели Крайгеля, подбираясь к Джеку, который по-прежнему возился с электроникой.
Поначалу Флетч направился было к шерифу Джо Роджерсу.
Но тот ретировался за трейлеры, в лес.
– Говорю тебе, Кэрри, шериф здесь по делу. Записывает имена, номерные знаки. Ты знаешь, обычная полицейская работа. Иначе и быть не может.
– Почему же он убежал от тебя?
– Потому что я повел себя глупо. Он не хотел, чтобы я раскрыл его.
– Как бы не так! Я поверю в это, когда зубатка замяукает и залезет на дерево.[25]
– Он здесь по долгу службы.
– Служит он в другом округе, мистер Флетчер, – процедила Кэрри. – В другом округе другого штата.
– Это Крайгель! – обратился к ним с крыльца Джек. – Вот уж кто может развести вонь, не правда ли?
– Кое-кто может, это точно, – ответил Флетч.
Вместе с Кэрри он поднялся на крыльцо.
– Как тебе это удалось? – спросила Кэрри. Похоже, ее мнение о Джеке начало меняться в лучшую сторону.
Каким-то образом, с помощью электроники, он заставил проблеваться едва ли не весь лагерь Орания.
– Удалось что? – Джек скручивал провода, тянущиеся от микрофона к динамикам, от пульта к микрофону.
– Вызвать столь живую реакцию слушателей, – пояснил Флетч.
– Я кое-чему научился. – Джек широко улыбнулся. – Как лишить людей возможности сопротивляться. Сто один способ.
– К примеру, загнать их в ревущий поток, – кивнул Флетч.
– С потоком было все в порядке, верно?
– Ты абсолютно прав.
Тем временем окончательно стемнело.
Флетч огляделся. Шериф был в сапогах, джинсах, рубашке.
Несколько автомобилей выехали из лагеря.
Над алюминиевыми крышами навесов горели лампы. Мужчины на поляне перед бревенчатым домом постепенно приходили в себя, обменивались сердитыми репликами.
– Ты слышал о Джеке Роджерсе? – спросил Флетч Джека.
– Да. Вы говорили о нем в машине. Ваш друг. Шериф. Правильно?
– Правильно.
– Я попытался кое-что выяснить насчет него.
– Выяснил?
– Он у нас по части принуждения. Кэрри повернулась к Флетчу, глаза ее широко раскрылись.
– К чему же он принуждает? – спросил Флетч. – И кого?
– Внутренняя служба безопасности, – пояснил Джек.
– И чем он занимается?
– Если некоторые из наших ведут себя не так, как положено, он с ними разбирается.
– Призывает к порядку?
– В определенном смысле. Это тайная организация. Должна быть таковой. Как вы говорили: «Глупцы не могут хранить секреты».
– Он их убивает? – Флетч почувствовал, что его сердце бьется чаще обычного. – Пристреливает их? Мы говорим о шерифе Джо Роджерсе?
– Да. Полагаю, иной раз и пристреливает. Но обычно душит. С помощью струны. В назидание остальным, знаете ли.
– О боже, – ахнула Кэрри. – Фрэнси!
– Поддерживает дух верности в войсках, – добавил Джек.
Флетч повернулся. Оперся о поручень.
– Флетч… – позвала Кэрри.
Двое мужчин, один в фартуке, второй – без, поднесли пылающие факелы к собранной на краю вырубки куче дров.
Мужчины, стоявшие плотной стеной перед крыльцом бревенчатого дома, разбились на кучки. Их камуфляжные брюки, кители, рубашки, башмаки покрывала блевотина.
Они о чем-то переговаривались, бутылки переходили из рук в руки. Сквозь вонь, идущую от туалетов и луж блевотины, легкий ветерок доносил до Флетча запах марихуаны. От группы к группе то и дело переходили один-два человека.
Флетч догадался, что они обсуждают свое внезапное недомогание. Они приходили в себя чуть ли не час.
По тихим голосам, подозрительным взглядам он догадался и о том, что они ищут «стрелочника», дабы возложить на него вину за происшедшее.
Если бы не привычка этих людей винить во всех своих злоключениях других, отметил Флетч, они бы сюда не приехали.
Так или иначе, алкоголь попадал в пустой желудок, всасывался в ослабленный организм.
Один из мужчин, лет сорока с небольшим, отделился от близко стоявшей группы и направился к крыльцу. Заговорил, глядя снизу вверх на Флетча:
– Ты ел фаршированный перец?
– Нет.
– Совсем не ел?
– Совсем.
– И ты не блевал. Я не видел тебя блюющим.
– Правильно. Я не ел. Меня не тошнило. Я не блевал.
Мужчина повернулся к группе, которую он только что покинул:
– Видите? Он не ел фаршированного перца. Он не блевал.
Из группы раздалось сердитое ворчание.
Мужчина зашагал к своим.
Флетч обернулся.
На крыльце стояли только Джек и Кэрри.
Кэрри, расправив плечи, взявшись руками за поручень, смотрела на вырубку.
Джек подсоединял идущие от динамиков провода к проигрывателю.
– Это еще зачем? – спросил Флетч.
– Мы собираемся потанцевать, – ответил Джек. – Вы любите танцевать?
– Буги-вуги.
– А вы умеете танцевать буги-вуги? – спросил Джек Кэрри. – Я бы хотел пригласить вас на вальс.
– Только не сегодня. – Кэрри бросила взгляд на покрытую лужами блевотины землю. – На такой площадке не растанцуешься.