— Прикажи начать приготовления, — скомандовала она.
— Да, ваше величество, — ответил советник, все еще не поднимая глаз.
— Разыщите детей, оставшихся на острове. Верните тех, кто ушел в приграничные поселки.
— Слушаюсь.
— Соберите все, что нам понадобиться. Артефакты, свитки, библиотеку. Берите только то, что может поместить в руках. Сокровищницу Атэр Инир после нашего ухода закрыть и запечатать.
Мирримель стремительно пересекла комнату, но когда она взялась за ручку двери, советник окликнул ее:
— У нас осталось не так много времени.
— Ты и сам знаешь, что делать, Кан, — эльфийка обернулась, позволив чувствам, столько лет скрываемым глубоко внутри ее сердца, на мгновение отразиться на ее лице, и почти попросила, — мне нужно найти Илинеля.
— Конечно, ваше величество, — снова поклонился советник.
Кощунственно было бы препятствовать матери, желающей увидеть своего сына. Особенно теперь, когда у них появился шанс на спасение. Тем более что в личном присутствии королевы действительно не было никакой необходимости.
К подобному повороту событий все давно было готово. Несколько мысленных распоряжений запустили лавину, которую уже нельзя было остановить.
Известие о гибели ванаанского правителя долетело и до главы закрытого клана подгорников. Но особой радости гному оно не принесло. В отличие от романтически настроенных юнцов, воспринявших новость с восторгом, глава клана не забывал, что, не смотря на смерть одного ванаанца, пусть и высокопоставленного, сам Ванаан никуда не делся, как и его порядки. А смена одного тирана на другого — только вопрос времени.
Поэтому, обнаружив в своих покоях подозрительную личность в неброской одежде и с закрытым куском шелковой ткани лицом, он почти не удивился. Ванаанцы не прощали предательства. А его клан явно оказывал помощь врагам, помог им преодолеть перевал и снабжал информацией. Наказание им было не избежать. Единственное о чем молился глава четвертого клана, так это о том, что новый правитель Ванаана удовлитворится его смертью и не станет уничтожать весь клан. Поэтому появление убийцы гном воспринял почти с облегчением. Он был готов расплатиться за свою ошибку. Но поведение незнакомца озадачило его. Вместо того чтобы убить жертву, ванаанец (а кто еще это мог быть?) стоял на месте и не спешил нападать.
— Ты привлек мое внимание, — справился со своим замешательством гном.
— Главе четвертого клана велено передать послание, — произнес незнакомец каким-то бецветным, словно лишенным жизни голосом, от чего подгорнику стало еще больше не по себе.
— Я слушаю тебя.
— Твой клан принесет клятву верности новому правителю Ванаана.
— Ты можешь убить меня, но четвертый клан не будет стоять на коленях, — отрезал гном.
В это мгновение он был уверен, что ни что в мире не заставит его принять обратное решение.
— В притивном случае ни один подгорник никогда больше не усышит сердце гор, — невозмутимо продолжил незнакомец, и глава гномов понял, что проиграл.
Несколько мгновений он просто смотрел в пол, а когда поднял глаза — в комнате уже никого не было. И только клеймо магической клятвы, неощутимое для обычных подгорников, но заметное для обладателей магического дара тяжким бременем егло на его плечи. Глава только что спас свой клан, а теперь раздумывал, не заплатил ли он за это слишком непомерную цену.
Декаду спустя война между Империей и Ванааном закончилась, так толком и не начавшись. Хватило одного сражения, чтобы понять, что такой враг, как Ванаан, даже объединенным войскам был не по зубам. Тем более что все союзники в одночасье исчезли кто куда.
Сначала отделились гномы. Те несколько посланцев, которые находились в штабе Марана, на следующий день после битвы за перевал ушли обратно к своим. Они не захотели ничего объяснять. Просто передали Марану, чтобы на помощь четвертого клана он больше не рассчитывал, и скрылись.
Потом начались проблемы с магами. Не известно, что там решил Высший совет. Но Баруса, а вместе с ним и молодого императора поставили перед фактом, что война с Ванааном должна быть закончена. Ничего не понимающий правитель тянул до последнего, откладывая принятие решения. Но его в ультимативной форме заставили вывести войска за пределы Хребта мира.
А потом Марану передали то злополучное послание. Вернее, его не передали, а в один день, он просто нашел его на своем столе. Послание оказалось весьма своеобразным. В нем сообщалось, что отныне Ванаан является неприкосновенной территорией. И всякое на него посягательство будет воспринято, как угроза. Имперским войскам запрещалось приближаться к подножию гор ближе, чем на дневной переход. Никаких конкретных угроз автор письма не приводил, но, судя по тому, каким образом было доставлено послание, просто отмахнуться от него не получится. С недоумением посмотрев на подпись, которая гласила «Герин Альмаир, правитель Валиана», Маран распорядился позвать Баруса и герцога ар-Тана. И если главный советник рассматривал письмо с интересом и в тоже время с недоумением, то маг отреагировал совсем по-другому.