– Что?
– Послушай, – Бет стиснула зубы. Он, может, и спас ее от того, чтобы быть раздавленной, сожженной и убитой электрическим током, но его высокомерное отношение откровенно бесило. – Я спасла твою чертову жизнь, так? – парень было заспорил, но она подняла руку. – Не перебивай меня. Признаешь ты это или нет, я спасла твою жизнь. Знай я, что ты собираешься пойти и дать себя убить, то и не беспокоилась бы. Зря, получается, напрягалась.
Лицо парня приобрело еще более грязный оттенок серого.
– Я тоже спас твою жизнь, – огрызнулся он.
– Да, – согласилась Бет, – дважды. И к чему ты клонишь? Из-за того, что ты спас мою жизнь, я не должна печься о том, что кто-то пытается отнять твою?
– Что? – теперь парень выглядел смущенным.
– Ты спросил, какое мне дело, – Бет говорила с преувеличенной настойчивостью. – А почему мне не должно быть дела? Зачем ты вообще рассказал мне, если не ждешь от меня помощи? «Ох, кто-то пытается убить меня!» – она с притворным ужасом обхватила ладонями щеки. – Я должна была впечатлиться?
Парень моргнул и наморщил лоб:
– А разве ты не впечатлилась? – тихо поинтересовался он.
– ДА! – заорала Бет. – ЧЕРТОВСКИ ВПЕЧАТЛИЛАСЬ! ПОТОМУ И СПРАШИВАЮ! – и она тяжело опустилась на гравий.
Парень с робким и окончательно потерянным видом сел подле нее.
– Спасибо, – пробормотал он. – Спасибо, что спасла меня.
Бет тяжело вздохнула:
– И тебе тоже, – кивнула она, протягивая руку. – Я Бет. – Он пожал ее, но ничего не сказал в ответ. – А тебя как зовут?
Он только покачал головой.
– Отлично, будь чертовски таинственным, – девушка вздохнула. – Но если бы это произошло в моей школе и ты бы не представился, они бы сами тебя как-нибудь прозвали, понимаешь, о чем я? И поверь мне, кликуха бы тебе не понравилась.
«Вероятно, тебя бы прозвали Оборванцем, – подумала Бет. – Так и буду теперь тебя звать. Тем более, что ты выглядишь, как стоп-кадр программы “Помоги лондонскому ребенку” пять лет спустя».
Мгновение они сидели в тишине. Он потирал запястья, и Бет впервые заметила на них метку – татуировку, шиферно-серую на фоне более светлой кожи. Она напоминала полукруг домов-башен, формирующих спицы короны.
– Так кто пытается тебя убить? – начала было она, но он резко оборвал ее:
– Не надо. Не задавай вопросов. Не пытайся. Этой ночью ты видела чудовищ. – Он болезненно усмехнулся. – И я, вероятно, худшее из них, так что просто забудь меня. Вы, люди, можете забыть все, что угодно, если хорошенько постараетесь.
– Да ладно, – возразила Бет, – кто бы это ни был, он не может быть таким уж плохим. То, как ты сделал тот поезд…
– Он хуже, – отрезал парень.
– Ага, но все же – кто бы это ни был, держу пари, мы могли бы ему показать.
Мы. Она не знала, с чего вдруг так сказала.
Асфальтово-серые глаза встретились с ее глазами. Парень улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, но потом он с сожалением покачал головой.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Слушай, ты занятная – в костеломающем смысле. Может, когда все это закончится, ты сможешь найти меня. – Он бледно улыбнулся. Не было похоже, чтобы он питал особые надежды, что «когда все это закончится», от него останется хоть что-то, что можно будет найти.
– И где мне искать тебя? – поинтересовалась Бет.
Помедлив, он сказал:
– Судя по выговору, ты из Хакни…
Она кивнула.
– Хорошо. Девочка из Хакни, ищи меня на танцах, где свет служит музыкой, где бег Рельсовой химеры бьет в барабаны. – Он оценивающе наблюдал за нею. – Ищи меня в преломленном свете, когда все это закончится, и, может быть, тогда мы потанцуем. А пока иди. Хватит и того, что мне предстоит выйти против надвигающегося. Не хватало еще, чтобы ты путалась под ногами.
Предложение уйти сжало желудок Бет железным кулаком.
– Почему нет? – прошептала она.
Он улыбнулся ей одной стороной губ:
– Потому что я спас твою жизнь, – пояснил он. – Будет обидно, если зря напрягался.
– Послушай, приятель… – начала было Бет, но в это мгновение серокожий парень вскочил и припустил прочь вдоль путей.
Бет выругалась и побежала за ним. Она никогда не бегала так быстро; ее истерзанные мышцы протестующее скрипели, как рельсы, мелькающие под ногами. Секунду они бежали бок о бок, потом медленно, мучительно медленно, он вырвался вперед. Дыхание обжигало легкие Бет, а он просто бежал все быстрее и быстрее. Его движения стали странно плавными, волнообразными, как у уличной крысы. Он уже почти не выглядел человеком.
Серокожий вспрыгнул на стену виадука и превратился в силуэт на фоне Лондона. На мгновение хаотичный контур города на фоне неба показался ей армией, вставшей за спиной тощего парня. Потом он спрыгнул с края.