Танец становится порывистей, огни ярко мерцают. Моя тень пускается в пляс, и я начинаю зажигать вместе с ней, двигая руками и ногами в такт свету, танцуя под визуальную музыку.
Мелькание вспышек гипнотизирует; я чувствую себя пьяным, разгоряченным светом, но идеально держу равновесие.
Темза! Как же хорошо…
Девушки на мосту бросают сигареты, одна из них смеется, пока другая бормочет что-то про «обдолбанного бродягу».
Они уходят, не замечая, как гаснут одна за другой лампы.
Электра, первая, дерзка, как всегда: плавно скользит вниз по затененному фонарю, пока ее ноги не опаляют асфальт. Гладкая кожа идеально чиста. Флуоресцентная пыль в крови ослепляет. Стекловолоконные волосы развеваются в магнитном бризе, почувствовать который я могу лишь мечтать. Я оглядываюсь по сторонам; теперь свои колбы покинули все сестры: они окружают меня, покачиваясь в такт свету и беззвучно смеясь.
Электра начинает хлопать, остальные подхватывают ритм: высекая свет, ладонь ударяет о ладонь в сложном синкопировании вспыхивания и затухания. Как только сестры приноравливаются, Электра останавливается и приосанивается, протягивая мне руку в официальном приглашении.
Я беру ее, и мы начинаем танцевать.
Каждая вспышка света – новый образ галлюцинации: движение, стук крови в моей голове.
Вспышка. Вспышка. Вспышка.
Электра следит за моим пульсом тонкими пальчиками, владеет моим дыханием. Моя рука скользит по ее бедру.
Вспышка-вспышка-вспышка…
Она опаляет волоски на моей коже. Шея запрокидывается назад, девушка смеется, и зубы ее вспыхивают. Секунду спустя я чувствую их жар на мочке уха. Она танцует, она блестит, она живая; я танцую с ней, и я тоже живой.
В конце концов мне приходится остановиться, задыхаясь и смеясь, и она замедляется, охлаждаясь настолько, чтобы поцеловать меня в шею.
Жар ее губ находится в доле градуса от боли.
Добро пожаловать, Сын Улиц.
Остальные продолжают веселиться.
Одна перебирает спектритар, добавляя музыке оттенков цвета, пока две оставшиеся сестры смеются и танцуют, ловко пародируя старомодные стили.
Я сажусь, находя гравий приятно прохладным по сравнению с жаркой Электрой.
Она поворачивается и обходит вокруг меня, потом останавливается и открывает рот:
– Что такое?
Я читаю слова по сигналам – пульсирующему свету, исходящему от ее миндалин.
– А что такое? – переспрашиваю я, преувеличенно артикулируя, чтобы девушка смогла прочитать по губам.
– Ты напряжен.
– Почему ты так считаешь?
– Я могла бы утопить крысу в токсичных отходах – партнер для танца из нее получился бы лучше.
Мои щеки вспыхивают:
– Не думал, что было настолько плохо.
Она негодующе пожимает плечами:
– Ты был неуклюжим и медлительным, не попадал в ритм даже больше, чем обычно. Разумом ты находился где-то еще – по крайней мере, я на это надеюсь, потому что либо так, либо ты… – Она запинается, нащупывая слово, и, в конце концов, подбирает характеристику на своем родном языке: что-то вроде «ярко потухший в размышлениях».
– Слабоумный, – фыркнув, перевожу я. – Спасибо.
Электра садится рядом со мной. На мгновение замирает, и ее свет почти гаснет, тогда девушка обвивает меня рукой, поглаживая плечо обжигающими подушечками пальцев. Она тянет меня, чтобы я посмотрел ей в лицо.
– Можешь поговорить со мной, Филиус.
Я вздыхаю:
– Я сбежал от Гаттергласса.
Она уже начала было говорить какую-то банальность, но мои слова заставляют ее призадуматься.
– Расскажи, – сигналит она.
И я рассказываю, а она читает мои губы, не слыша ничего, кроме тишины. Едва шевелясь, Электра перестает светиться и становится почти невидимой; она качает головой, когда я заканчиваю.
– До меня доходили слухи, но я не думала, что за ними стоит что-то реальное. Но если Глас верит… – Ее слова затеняются удивлением. – Значит, она действительно возвращается?
– И Гаттергласс хочет расчистить ей дорогу. Хочет, чтобы я выступил против Выси, – я раздраженно смеюсь. – Бросила мне задачу, словно улыбающийся лисенок – кусочек объедков, найденный за мусорным баком.
Электра усмехается.
– Глас хочет собрать армию, – говорю я, – как в былые времена, до Ее ухода. Говорит, если мы будем дожидаться Королевы Улиц, станет слишком поздно.
Электра начинает отвечать, но отвлекается на блики света – не мягкие янтарные, как у нее, а яркобелые, словно вспышки магния.
Они исходят от ее лампы.
Лицо девушки искажает гримаса.